- Я не издеваюсь, – невесело пояснил Вернон, – а интересуюсь на предмет того, переводить ли на тебя нынешний завтрак. И вот только давай обойдемся без твоего обычного выпендрежа про то, что лучше сдохнуть, чем что-то принять от dh*oine. Dh*oine, может быть, и bloede, но ты сам понимаешь, что для своей героической борьбы тебе вначале нужно восстановиться.
Иорвет откинул голову к стене и издевательски выгнул губы:
- Кто-то из нас двоих определенно сошел с ума! Я даже готов допустить, что это я сейчас лежу в бреду. Ибо у меня не хватает ни логики, ни фантазии, чтобы представить, что именно может быть настолько нужно от меня Темерскому Псу, что он помогает мне напиться и любезно справляется о здоровье! Dh*oine, может, разом перейдем к десерту? Чего ты от меня хочешь?
Последний вопрос он произнес буквально по слогам. Роше пожал плечами, и уселся на колченогий стул, пододвинув его почти вплотную к постели. Теперь он действительно успокоился, совсем.
- Не поверишь, но ничего, – обыденно сообщил Вернон, устало потерев лоб под шапероном. Коротким жестом предупредил следующий поток сарказма. – Дослушай. Диспозиция на данный момент тебе понятна – ты у меня на корабле. Совершенно один и даже без…
В последний момент Роше почему-то заменил едва не сорвавшееся с языка «без штанов» на более нейтральное:
- … оружия. Я охотно верю, что такого помешанного отморозка, как ты, это не остановит. Но – предлагаю подумать. Мы плывем к Вергену и завтра уже будем там.
Иорвет неуловимо подобрался, и Вернон едва сдержал улыбку: да он же как кот, почуял что-то и уже готов вцепиться.
- Более того, Геральт, – на имени ведьмака разделанную рожу эльфа откровенно перекосило, – самым определенным образом утверждает, что твои «белки» таки отбили барку и плывут где-то впритык за нами. Так вот, когда прибудем, я тебя в любом случае отпущу. И даже попрошу Геральта, чтобы он помог тебе добраться до своих. Ты мне ничем не обязан, считай, что мне просто выгодна твоя ушастая персона на стенах Вергена и я не буду плакать, если Хенсельт просрет Нижнюю Мархию. А теперь ты произнесешь пламенную речь о том, как ненавидишь всех человекообразных и лучше гордо умрешь, чем согласишься на сделку с ними, или все же пожрешь?
Иорвет молчал, буравя своего старого врага ненавидящим взглядом.
- А еще надо обработать твою спину, – добил его Роше. – Если, конечно, не собираешься ехать до Вергена у ведьмака на плече...
Теперь Иорвет молчал еще дольше, разглядывая ковшик перед собой. Должно быть, создатель этого ковшика придал ему исключительно занятный вид, открывавшийся не каждому избранному и лишь утонченное восприятие Старшей расы смогло разгадать эту тайну…
- Другие кандидатуры есть? – наконец сухо уронил эльф, не поднимая взгляда.
- Да. Я.
Показалось, что Иорвет вдруг слегка улыбнулся.
- Хорошо, – непонятно протянул он шепотом. – Хорошо, что это ты! Это лучше, чем…
Он не договорил, потому что Роше резко его оборвал, жестко приговорив:
- Без башки тебе было бы хорошо! Но это мы оставим на потом, – и скомандовал. – Ложись.
И о диво, – ненормальная «белка» повиновался без писка. Выдавали его сведенные до стального натяжения, несмотря на боль, мышцы, до белизны впившиеся в каркас койки пальцы и побуревший шрам от ожога вместо глазницы, который его сучье величество будто нарочно подставил на обозрение. Не иначе, чтобы Роше имел возможность рассмотреть его в подробностях.
И это тоже не то, что хотелось бы знать о своем враге – белесые, седые ресницы на сросшемся веке. В бою очень трудно ткнуть раскаленным шилом в глаз…
- Понравилось? – небрежно полюбопытствовал Иорвет, в то время как пальцы человека путешествовали по его открыто подставленной спине.
И Роше готов был сам поставить на кон, что впрямь закопает себя после смерти самостоятельно, если то, что он чувствовал к ушастому – было не восхищение хотя бы его выдержкой. Силен, черт ебучий!
- Понравилось, – согласился Вернон, поправляя одеяло. Он намеренно не сдвигал его ниже поясницы, хотя там посмотреть и смазать тоже не мешало бы. – Замечательно быть чародейкой! Я-то думал, что тебе еще долго новую кожу на спине отращивать, а поди ж ты… Все уже подсохло, затягивается. Проблема одна – мази мало.
- Как всегда, – в этот раз попробовал пожать плечами Иорвет.
- Но с этим ничего не поделаешь, – согласился Роше и поднялся к выходу, оставив склянку на постели. – Там еще немного на стенках, домазывайся сам.
Вернон почему-то задержался на пороге и, прежде чем уйти, все же бросил через плечо:
- Отлеживайся спокойно до завтра. И… Иорвет, я не приказывал ничего подобного…
- Ты думаешь, мне это не безразлично?
- Нет, думаю, что нет. Поесть сейчас принесут.
Роше вышел.
====== 4. ======
Разговор оставил после себя смешанные чувства, которые Вернон затруднялся четко для себя определить, и данное обстоятельство его все же несколько раздражало. Раздражало собственное курьезное воодушевление при виде вполне ожившего неугомонного «белки». Раздражало фактически ликование, испытываемое вместо привычно разгоняющей по жилам кровь закономерной здоровой злости во время пикировок с одноглазой занозой.
Злости особенно не хватало. Без нее было непривычно пусто и неловко, будто впервые на великосветском приеме, – не знаешь, куда деть руки без оружия у пояса и мысленно хватаешься хотя бы за то, что другое, не менее знакомое и испытанное, все-таки припрятано в рукавах и готово к действию. С наслаждением ненавидеть можно было сильного, нахального, язвительного и сражающегося Иорвета, это придавало уверенности и надежности миропониманию. Но Иорвет избитый и потухший, затравленно бьющийся под тобой – вызывал только неконтролируемую жалость и бессознательное желание утешать. Спасала лишь основанная на опыте твердая убежденность, что как раз последнего делать ни в коем случае нельзя. Воспринято такое поползновение может быть исключительно как очередное унижение, которое запросто доломает остатки того, что пока еще каким-то чудом держится.
А следом за сочувствующим одобрением того факта, что упрямая гордость aen Seidhe действительно еще держится, исподтишка, должно быть, откуда-то из глубин профессиональной чести Роше, выползало и наваливалось на него грязным сугробом, душило и отзывалось в сознании муторным похмельем осознание того, что он не просто пообещал отпустить бандита, чья морда приколочена на листовках на каждом столбе и заборе от всея Севера до сучьих нильфов... (Удивительное единодушие, да, бывает, оказывается, и такое.) Но и то, что он сам, Вернон Роше, командир, спец и далее по списку, – все-таки за всеми своими тяжкими размышлениями, между прочим, уже лично активно ищет для долбаного эльфа хотя бы рубашку, штаны и сапоги. Сумасшествие.
Ну, ведь не голышом же его Геральт поведет, в конце концов! Да и затрагивать лишний раз знание, почему посреди лета, в нестерпимую жару, несмотря на неприкрытые бинтами раны и ссадины, одноглазый при первой же возможности старательно закутался в колючее, как дерюга из-под силоса, солдатское одеяло, – не хотелось от слов «совсем» и «никогда» примерно до бесконечности. Хотелось напиться, зверски, до розовых троллей перед глазами.
Одна беда, в отличие от развеселого любвеобильного Лютика, или того же Геральта, которого выпивка делала расслабленно добродушным и податливым на сумасбродства, Роше спиртное при самом лучшем раскладе вгоняло в черную меланхолию, а обычно и вовсе его состояние называлось «не влезай, убьет». Помнится, в прошлый раз именно ведьмаку он паскудную рожу бить и полез, зацепившись на ровном месте. Так что не имело смысла усугублять и без того хреновое настроение.
Что ж, завтра можно будет обо всем забыть и сосредоточиться на своих ближайших служебных задачах, наконец выбросив до поры из головы навязчиво поселившуюся там «белку». А пока Вернон с пользой проводил время – роздал текущие указания, подкорректировал планы на следующий день, погавкался с Бьянкой, чтобы не совалась не в свои дела, а исполняла приказы начальства, даже если этому начальству взбредет в голову распорядиться остроухого головореза с ложечки кормить и задницу ему подтирать. Накурился почти до тошноты. И с нескрываемым удовольствием осчастливил Геральта отведенной ему ролью, отбив ведьмака в сторонку от не в меру любопытного барда.