– На сколько меньше?
– Тут все индивидуально. Скажем так: от пяти до двадцати лет.
– А при плохом исходе операции?
– Вообще немного, но это, кажется, не ваш случай.
– Еще что мне следует знать?.. – поинтересовалась я.
– Уставать будешь быстрей, спортом проблематично заниматься, причем даже на любительском уровне. Карьеру на работе тоже вряд ли сделаешь, ведь с возрастом начнут все чаще появляться больничные листы, а таких работников начальство не любит. Инвалидность через пятнадцать-двадцать лет почти обеспечена...
– А вы не сгущаете краски?
– Медики вообще народ довольно циничный, а уж с высоты моих лет можно и правду сказать, без прикрас и жалости... – невесело усмехнулась женщина. – Понимаю, что порадовать вас особо нечем.
– И что же нам делать?.. – мама старалась не всхлипнуть.
– Что, что... Жить дальше, вот что! Как врач, могу посоветовать только одно: отдых, щадящий режим, количество солей в еде следует ограничивать... В общем, отныне на первое место ты должна ставить свое здоровье. Понятно, что сглупила девчонка, хотя, вроде, не дура.
– Она не сглупила, ее обманули!
– Да какая разница? Вот теперь и страдает, и ты вместе с ней.
Какое-то время мы молчали, а потом Анна Павловна продолжила, обращаясь к маме:
– Ты дочь особо не брани и не обращай внимания на ее недовольство – у девочки сейчас депрессия, причем достаточно глубокая, и Лену можно понять. Вишь – сидит, словно в воду опущенная. Чтоб вы знали: подобное депрессивное состояние бывает у большей части доноров почки, а уж после того, как девочка узнала правду, причем в грубой форме... Антидепрессанты, конечно, тут в какой-то мере помогут, но в корне проблему это не решит.
– Да ее сейчас уже ничто не решит... – на меня вновь накатило безразличие.
– Вот что, Леночка... – Анна Павловна побарабанила пальцами по столу. – Вот что, иди-ка ты домой, приляг, отдохни, а мне с твоей мамой кое о чем поговорить надо.
Ладно, можно и уйти, тем более что радости разговор мне не прибавил. Пожалуй, Анна Павловна права – надо смириться со случившимся и жить дальше. Все так, но стоит лишь вспомнить наш последний разговор с Галиной Альбертовной, как у меня невольно сжимаются кулаки, и я с трудом подавляю поднимающийся в душе гнев.
Мама вернулась нескоро, разговор с соседкой затянулся надолго. Я включила телевизор, и не сразу услышала, как она вернулась. Лишь зайдя на кухню, чтоб попить воды, увидела, что мама стоит у открытого и окна и курит.
– Мама, ты же вроде бросила сигареты лет десять назад!
– А, от некоторых новостей не только закуришь, но и запьешь... – мама затушила окурок. – Вот что, Леночка: послезавтра мы с тобой кое-куда поедем.
– И куда же?
– Довольно далеко. Я бы и завтра туда отправилась, без промедлений, но автобус в те края ходит только три раза в неделю, и потому послезавтра с утра отправляемся в путь.
– Зачем?
– Чуть позже расскажу.
Знаю наши сибирские расстояния, и уж если автобус в те места, и верно, ходит не каждый день, то это может означать только одно – дорога займет немало времени, и вполне может оказаться, что в обратный путь мы отправимся только на следующий день, причем на этом же автобусе.
– Но ты ведь работаешь!
– Да какая тут может быть работа! Возьму несколько дней за свой счет. К тому же сейчас лето, читателей немного, все разъехались по отпускам.
– Тебе что-то посоветовала Анна Павловна?
– Да, и меньше всего я ожидала услышать от нее нечто подобное – она ж до мозга костей трезвомыслящий человек! Всегда ругала нас за излишнее увлечение народной медициной и новомодными разговорами о магии, а тут сама направляет к кому-то из тех, кто ее практикует! Тем не менее, к словам Анна Павловны стоит прислушаться. Честно говоря, не знаю, выйдет ли от этого хоть какой-то прок, скорей всего, мы съездим понапрасну, но утопающий цепляется за соломинку...
Через день мы с мамой сидели в небольшом автобусе, именуемом в просторечии «пазик», и ехали в какую-то дальнюю деревушку, название которой мне было незнакомо. В той деревеньке жил некий мужчина, который, по словам тамошних жителей, считается кем-то вроде колдуна. Не сказать, что он творит чудеса, но местные меж собой называют его лекарем, который может очень многое, в том числе и то, на что не способна современная медицина. Вот мама и загорелась: мол, не помешало бы съездить в ту глухомань, ведь утверждают же некоторые, что в жизни нет ничего невозможного. Самое удивительное в том, что к тому мужчине нас направила Анна Павловна, а ведь эта женщина никогда не увлекалась тем, что называла деревенским знахарством, хотя и не отрицала того, что в жизни есть нечто, что не может объяснить современная наука. Что ж, можно и съездить в ту глухую деревеньку, все одно терять чего.