– Такое забудешь...
– А это кто?.. – женщина перевела взгляд на нас с Кириллом.
– Мои друзья.
– Попроси своих приятелей убраться на кухню – мне с тобой надо поговорить.
Нас дважды просить не пришлось, но даже сквозь закрытую дверь мы хорошо слышали то, что произносила эта интеллигентная женщина, педагог по призванию и преподаватель в университете, читавшей Канта и Шекспира на языке оригинала. То, что она сейчас говорила, было никак не похоже на аристократическую речь – все сказанное трансформировалось в несколько иные выражения, и выражало крайнюю степень возмущения, и точное указание маршрута, по которому должен был следовать Глеб. Надо сказать, что западные классики таких словосочетаний никогда не слышали, они понятны только русскоговорящим гражданам... Глеб в ответ не произносил ни слова.
– Какое богатство выражений!.. – мы с Кириллом только что не давились от смеха. – И это специалист по Канту!
– Надо парня спасать... – предложила я.
– Согласен... – кивнул головой Кирилл. – А то, боюсь, вскоре дело до рукоприкладства дойдет, причем побьют именно Глеба.
Когда мы вошли в комнату, я увидела, что Глеб смотрит на женщину глазами кота из Шрека, а на его лице написано все раскаяние мира. В свою очередь женщина добавила еще парочку маршрутов в путевой лист нашего друга, и глянула на нас так, что мне захотелось заползти под стол и сделать вид, что меня тут вообще никогда не было.
– Я, кажется, вас сюда не приглашала!.. – рявкнула она. – Так что и не задерживаю. Выход там же, где вход.
– Прошу прощения за вмешательство... – обезоруживающе развел руками Кирилл. – Я просто хотел передать вам привет и наилучшие пожелания от моего отца...
– Не думаю, что мы с ним знакомы.
– Тут вы не совсем правы. Мой отец – профессор Малинин, и вы пару раз пересекались с ним на конференциях...
– Профессор Малинин?.. – женщина немало удивилась. – И что вы, его сын, можете иметь что-то общее с этим клиническим идиотом, который набивается мне в зятья? Хотя погодите... Как вы можете быть сыном...
– Я понял, что вы имеете в виду... – печально улыбнулся Кирилл. – Я очень долго лечился в некой закрытой клинике – именно там я и познакомился с Глебом и моей девушкой. Все это время мы поддерживали друг друга, как могли, и потому...
– А что в той клинике делал тот паршивец, что сидит напротив меня?
– Лечился... – обезоруживающе развел руками Кирилл. – Но об этом пусть он расскажет сам.
– Мне во все эти сказки плохо верится. Сын профессора Малинина получил страшные травмы...
– Если вы подойдете ко мне поближе, то увидите множество белых шрамов. Они тонкие, почти незаметные, но, тем не менее... Кроме того, отец говорил, что он вам давал номер своего телефона, который вы включили в список ваших абонентов... Позвоните ему.
Женщина несколько секунд полчала, а потом, взяв в руки свою сумочку, пошла на кухню, плотно прикрыв за собой дверь. Глеб же, вытерев пот со лба, выдохнул:
– Спасибо, спасли... Надеюсь, обойдется... Кирилл, не в службу, а в дружбу, выручай! У тебя еще одного колечка в загашнике не найдется, пусть и похуже... Ты же знаешь, что я в этих побрякушках ничего не понимаю!
– Ну, насчет похуже – это не ко мне. Что, будущую тещу желаешь расположить к себе?
– Мне без этого никак! Сам видишь... Найдешь что-то подходящее?
– Без проблем, сегодня же отцу позвоню... – хохотнул Кирилл. – Завтра же украшение доставят...
– А сегодня никак?
– Постараюсь.
– Благодетель ты мой! Век не забуду!
Разговор Элеоноры Львовны с родителями Кирилла затянулся надолго, и когда она, наконец, пришла, то села за стол и устало произнесла:
– Кто бы мне пояснил, почему в этой жизни все идет наперекосяк? Ведь хорошо же все у нас с дочкой было, и вот ты опять заявился, выскочил, как черт перед священником... Ладно, с тобой я потом разберусь, без свидетелей, у нас разговор не окончен, тем более что Люба, кажется, настроена на прощение. Да и Аришке отец нужен, хотя будь на то моя воля, я бы тебя к малышке и близко не подпустила. Ну да что уж теперь поделать... Кстати, молодой человек, ваш отец просил передать вам, чтоб вы поторопились домой, и чтоб девушку свою привезли, о которой ему рассказали...
– Прошу прощения за бестактность... – кашлянул Кирилл. – Но до меня донеслись обрывки вашего разговора с нашим другом...
– Вас поразил мой лексикон? Напрасно. Когда постоянно общаешься со студентами, у большинства из которых в головах ничего нет, кроме пустоты, то поневоле нахватаешься... Ой, кажется Аришка проснулась.