Летун понял ход моих мыслей и над головой зашумели упругие крылья… а на плечи упали хваткие лапы, пригвоздив трясущееся тело к земле.
Уронив, тварь соскочила с меня, чтобы не поломать костей, и грубо развернула, уложив на спину. Перед взором предстали две лапищи, разведенные в стороны, между которых восставало в тон кожи… набухшее мужское достоинство, сочащееся белесой жидкостью… похоже я не только умудрилась разозлить его.
Злость часто вызывает возбуждение. Как и боль — наслаждение. К лодыжкам что- то прикоснулось, и я взвизгнула вновь, увидев, как их обвивает тонкий хвост.
Только не это… оно собиралось меня изнасиловать… Но к счастью я ошиблась. Нефилим, скрутив хвостом ноги, стиснул их, и развернул крылья, поднимаясь в небо.
Я закричала, задыхаясь от крутящихся потоков воздуха. И лихорадочно начала хвататься за спасительные соломинки, торчащие из стылой почвы. Но они оторвались, вместе со мной воспаряя в небо.
Чудовище ускорилось, унося от утеса свою добычу, висевшую вниз головой… светлые волосы, которой развевались на ветру как белый флаг — символ капитуляции.
И я капитулировала, сдалась тому что сильнее меня. Как когда-то, безропотно, приняла дар медиума. И если я сегодня не умру, то не стану задавать лишних вопросов. Ни одного.
Стиан был прав. Мой мозг не вынесет обилия поступающей информации.
Возможно, этим он защищал меня, а не вводил в заблуждение.
Пролетев некоторое время, я увидела закрытый грот, в блистающей синеве которого стоял деревянный домик, так и греющий сердце.
Сейчас бы выкупаться, перекусить и лечь спать рядом с теплым камином, забыв о событиях последних дней. А после проснуться в бабушкиной избушке, где пахло испеченными блинчиками. Обнять родителей, и согласиться на все их условия — уехать в город, закрыться в четырех стенах и начать грызть гранит науки. Какой же сладкой сейчас казалась эта жизнь, от которой я упорно открещивалась.
И забыть про империю Абрамова. Отучиться и уехать на другой край земли, где он не оставлял своего следа.
Крыша дома мелькнула перед глазами, оставшись позади… и я разволновалась не на шутку, полагая что меня несли именно туда. Тварь устремилась дальше, чуть ниже спустившись к земле, так что мои волосы цеплялись за высокие травинки. Проделало путь по тропе ведущей к горячему источнику и со всего маха бросило меня в импровизированную ванну!
Истошный вопль затопила теплая, ласковая вода, и окунувшись с головой, я опустилась до самого дна.
Захлебнувшись, я бешено замолотила руками, пытаясь найти верх. Но наглотавшись воды, смогла вынырнуть, громко кашляя водой.
Попыталась встать на ноги, но поскользнувшись на гладком камне, обратно плюхнулась под воду. И только через пару попыток мне удалось удержать равновесие, и разлепив глаза от воды и волос, усесться на высоком краю.
ГЛАВА 19. Ноги, крылья, главное, — хвост!
Летун, обогнув круг, приземлялся на край теплого камня, аккуратно складывая кожистые крылья, так и пропадающие за его спиной.
Присев, он бухнулся в природную ванну, всколыхнув успокаивающуюся воду.
Я с визгом отпрянула, не сводя испуганных глаз с фигуры невообразимого существа.
Оно приблизилось, и я снова истошно вскрикнула, почувствовав, как под лопатками что-то пробирается, крепко обвивая грудь… начиная вынимать моё тело из воды.
Хвост!
Хвост твари, как руки или подъёмный кран, обхватив, поднял меня в воздух!
Вот ящерица, проклятая! Чтоб у тебя чешуя выросла.
Перед глазами замелькали руки, и на мне затрещала промокшая одежда, обнажая раскрасневшееся, исполосованное алыми ранами, тело. Ядовитые голубые глаза осмотрели каждую, вертя меня в воздухе с помощью хвоста, как курицу на вертеле.
И увидев всё, что интересовало, погрузило обратно в воду, заскользив по телу кожистым хвостом. От этого ощущения меня передернуло, будто от скользкой змеи, ползущей по телу.
Промокшее, изорванное платье полетело в высокие заросли травы, и тварь заговорила, нарушив долгое молчание.
Оно говорило. Издавало звуки. Но что оно пыталось до меня донести, я не понимала. Это были слова, собранные из букв до селя неизвестных мне. Его рот шевелился, обнажая мелкие острые зубы, а выражение лица ждало ответа.
— Я не понимаю тебя, — пропищала я, скомкавшись в дальнем углу, по плечи уйдя под воду.
— Ещё полетать хочешь… — отозвалось оно снова, и я обрадовалась знакомым словам.
— Нет… — ответила, и отвела виноватый взгляд.
— Ты лишила нас одежды… милая, — прохрипел Стиан-ящер, возвращаясь в обычный вид. — А потому завтра ты останешься одна в домике и терпеливо будешь ждать, когда я принесу нам новую. Понятно? — повысился он, требовательно заглянув в мои глаза. Бррр. Тонкие губы в узную прямую линию наливались, на лице вырисовались брови и здоровый румянец. Веки припорошились ресницами. Волосы, как травка по весне, вытянулись из до этого гладкой натянутой кожи. И на меня смотрело вполне симпатичное мужское лицо.