— Зачем… чтоб потом убить самому… — колко заметила я, и замолчала.
Стиан промолчал тоже. И от этого свои собственные слова становились еще горче, как отравленная вода.
— Уйди….
Помедлив, Бьёрнс передал мои слова конунгу Боргу и тот согласно закивал. И приобняв его за плечо, повел к лестнице, уходившей наверх. Стиан бросил на меня многозначительный взгляд, и их широкие спины растворились в сумерках.
Небольшой трюм заполнила тишина, а оттого звуки, доносившиеся извне становились сильнее и четче. Сверху слышался топот, а каркас било неспокойное море.
— Максим! Максим! — взревела я.
— Максим… Кто это? — ответило эхо, и я вздрогнула, привстав на ноги.
Провидец, мать его!
Со мной разговаривал высокий изуродованный старик, никак не выдающий себя до этого момента. Он сидел в другом конце трюма, в тени лестницы, уходящей наверх. И хорошо слышал последние слова, адресованные мне его недругом…
Конечно, разве оставили бы меня здесь одну? Этот человек, чьи глазницы были затянуты неровной, дряблой кожей производил сильное, жгучее впечатление, от которого тело обливалось кипятком.
Разум говорил: Что может сделать дряхлый слепец, от которого легко спрятаться и убежать?
А интуиция настаивала: Этот человек может сделать все! Что в нем собралась вся жестокость мира…, и он знал мой язык…
В его руках слабо блистало лезвие ножа, которым он отрезал небольшие кусочки яблока, отправляя их в обвислый рот.
— Вы же всемогущий провидец должны бы знать… — огрызнулась я.
— Он из мира мертвых? Ты особенная. Ты их видишь? — заинтересовался он, отложив яблоко и нож.
— Вижу. За вашей спиной их сотни… сотни убитых вами. Сотни невинных.
— И что они говорят? — поднялся слепец, расправив мешковатые одежды, и направился ко мне.
— Что в скором времени вы окажетесь среди них… — зашипела я в его изуродованное лицо, отходя назад. — Ох, и плохо же вам там будет… очень плохо, и очень долго…
— Это они так говорят? — замер он, что-то пережевывая дряблыми губами.
— Все, как один! Они ждут уже очень давно…
— Значит, скоро список пополнится красивой, милой девочкой… — уколол он в ответ.
— Хельхейм. Жертвоприношения несуществующим богам для призрачных надежд? Как это глупо. И вы это знаете…
— Я много, что знаю девочка… а оттого и лишился своих глаз. Этому миру нужно то, во что он верит. И эти чудеса случаются. Здесь возможно все.
— Выходит, вы тоже бывали на большой земле?
— Бывал, дорогая… Родился и умер. И снова родился здесь, нарастив крылья и мощь.
— Не может быть! — не поверила я.
— Может. Все может быть, если хорошо себя обманывать, девочка. Здесь я царь. Здесь я Бог. И не хочу терять своего положения несмотря, как ты говоришь, на призрачные предположения. У каждого своя правда, милая. У каждого своя. Бери одежду и облачайся, пока не подхватила ангину. Кушай и пей. Мне не нужна больная и голодная жертва. Сегодня ты королева.
ГЛАВА 23. Морская болезнь
— Спасибо. Ваша лживая забота так приятна моему невинному сердцу, — съязвила я.
— Кушай, кушай и не паясничай. Стиан тебе не сможет помочь, чтобы там не обещал… Это он на большой земле властелин, а здесь уже давно утратил былую славу… Конунг, как к племяннику, питает к нему теплые чувства, и я не лезу, так как для викингов родная кровь, значит очень много… но я не упускаю его из виду ни на мгновение. Ни на мгновение, дорогая… — проронил старец и удалился на место под лестницей.
— С вами приятно было пообщаться… — процедила я, отведя взгляд от затянутых кожей глазниц, которые, несмотря на их отсутствие, так и хотелось выколоть.
Я выдохнула, и провела ладонью по своему скудному одеянию… да, одеться мне не мешало. В двух шагах лежала корзинка из которой виднелись яблоки и плотная темно-бордовая ткань. Дары мне. Нагнувшись я потянулась за красивой мягкой материей, и вытянула большой кусок ткани, оказавшийся длинным расклешенным платьем с рукавами и высоким воротом. Самое то, что нужно.
Я неуклюже расправила материю, пытаясь понять, как это одеть. И после нескольких неудачных попыток, стараясь не думать о присутствии слепого старика, я все же натянула теплую материю, спрятав от этого мира дрожащее тело. И на душе сразу улеглось и успокоилось. Чувствовать себя полностью одетой очень комфортно и приятно.
Взгляд снова упал на корзинку, из которой торчал наливной бочок розового яблока. И руки сами потянулись вниз. Был здесь и хмельной напиток, и хлеб, и мясо. Быстро покончив и с этим, я бухнулась обратно на отведенное для меня место. Теплая одежда, раскачивающийся трюм, довольный желудок и винный хмель быстро убаюкали мое изожженное тело и разум. Я отключилась, не успев понять того и сама.