Вылетев на палубу, дернулась, когда в ноздри ударил сырой ледяной воздух, а взор заволокла серая туманная дымка. И зашлепав босыми ступнями, я заметалась в поисках спасительного борта.
В локоть впилась цепкая рука и поволокла в нужном направлении. Я тут же перегнулась, изрыгая недавно съеденный ужин…
— Лучше? — выждав время, произнес взволнованный голос начальника. Взволнованный… какие перемены. И с чего это вдруг?
— Что здесь происходит?! — прорвал тишину и уединение голос за спиной. Провидец, черт бы его попрал! Не заставил себя долго ждать…
— Иди к дьяволу… — зашипел в ответ, держащий мои волосы мужчина.
— Морская болезнь? — уже ровнее спросил тот.
Морская болезнь? О как! Я же грешным делом подумала, что это ответная реакция на близость нефилима. А это оказалось совсем не тем. Похоже я к нему приспосабливаюсь.
— Она бывала на корабле?
— Конечно, нет… — отплевываясь, прохрипела я. — Я еще ни разу не видела море. По круизам не разъезжала, а во флот по здоровью бы не взяли, — съязвила в конце, вложив всю иронию, на которую сейчас была способна.
— Это плохо… и надолго… — И старец был прав, это действительно было плохо и надолго…
Эту ночь и весь следующий день я провела в полуобморочном состоянии, стеная и катаясь по своему лежбищу в мучительных конвульсиях. Литры выпитой воды, незамедлительно просились наружу, а ослабшее тело мучила лихорадка и била мелкая дрожь.
Я беспрестанно вертелась из стороны в сторону, сгибаясь пополам и сбивая с себя плотное покрывало, накидываемое моей красивой и сильной «сиделкой».
Все проблемы и переживания сами собой отступили на задний план. И голову не занимали мысли, кроме одной, — скорейшего освобождения от лап морской болезни.
Когда свет лестничного прохода померк, и помещение наполнилось разгоряченными потными телами, меня сморило. Ненадолго, но облегчение пришло сразу.
Все походило на то, что меня отпускало. Ну вот и морская болезнь за плечами. От приятного забытья я очнулась по нескольким причинам — зычного мужского храпа с присвистыванием, от которого казалось вот-вот расколется корабль, и от сильной качки.
На море снова опустилась ночь. И мне ужасно захотелось вдохнуть прохладного живительного бриза и напиться чистой воды, почувствовав себя живой и здоровой.
ГЛАВА 24. Шторм
Растерев опухшие глаза, я приподнялась на локте, почувствовав тяжесть на талии, гвоздившей меня обратно.
Стиан.
Мужчина, скинув тяжелые сапоги, тихо дремал рядом, обняв мое тело. О! Что ни секунда, то какое-нибудь препятствие! Я бухнулась обратно, убрав со лба слипшиеся волосы. Ох, страшно и представить, что за вид был у меня сейчас… да и запах, оставлял желать лучшего.
Прислушиваясь к звяканью разной утвари, я пролежала минут десять, и не выдержав, осторожно схватилась за мощное запястье викинга.
— Ты куда! — как ополоумевший подскочил он, едва я прикоснулась к его коже. Свободная мужская рука тут же сжалась на моем предплечье, причинив боль.
— Мне нужно наверх, — хрипло ответила я. — По надобности и подышать. Пожалуйста.
— Хорошо, — отозвался голос, и жесткие тиски на моем предплечье разжались. — Извини, рефлекс.
Что и будет… поцелуй, слова поддержки, извинения…
Наивность — молчи, не смей вводить меня в опасные заблуждения! Это не то, что я уже успела себе придумывать.
— Пошли. — Мужчина резко присел, пытаясь расколупать слипшиеся веки, смахнув с раскрасневшейся щеки сладкую дремотную слюну.
Ей Богу, сейчас он был похож на ребенка, или подростка. С волосами, выбившимися из узкого ирокеза и торчащими в разные стороны, которые так и подмывало причесать.
Я понимала, что делала, и тоже поднявшись, все же протянула к нему руку, кожа которой горела от внезапных тисков. Его волосы на вид мягкие и шелковистые, наощупь оказались грубыми и жесткими. Вот так обман зрения!
В общем-то как и все остальное, связанное с ним.
Стиан обмер, не отрывая от моего задумчивого лица удивленного взгляда. И я легко считала с него, что мои, казалось бы, простые и непорочные действия взорвали в нем спящий вулкан. И этот вулкан ни коим образом не относился к похоти, страсти и вожделению. Это было что-то другое… что-то искреннее, человечное, дружеское, сестринское или материнское.
— За жизнь у меня было много женщин, — неожиданно начал он, выудив мою ладонь из спутанных волос. — Но не одна из них, кроме сестры, так не прикасалась ко мне.