Пока Стиан это говорил подался чуть вперёд, ко мне навстречу, плотно прижавшись плечом. И последние слова договорил особенно тихо и желчно. Ненавидеть от умел. Аж мурашки от его слов. Не хотелось бы услышать такое от него в свой адрес. Жаль, что Брокк не мог видеть его хищную ухмылку и взгляд полный изничтожающего презрения. Глаза его горели… пламенем мести.
— Мальчик мой, не понимаю о чём ты говоришь, — зашепелявил беззубый рот. До старика наконец-то начало доходить, что пахнет жареным.
Стиан промолчав, высокомерно проигнорировав его ответ. Это было выше его достоинства. Он сказал, всё, что хотел. И разменивать на мелочные ссоры не собирался. Вот такой он гордый и надменный мой Виктор. Сильный духом человек.
— Завра на рассвете мы выходим в плавание. Девочка должна оставаться не тронутой тобой, иначе, — не успел закончить провидец, как его оборвал рыкающий голос Стиана. Похоже у Брокка закончились всё козыри, и он не знал, что ещё может придумать, чем запугать и загнать в угол молодого викинга. Дни старца были сочтены. Он слишком долго задержался на этом свете, ища отчаянные попытки найти источник молодости, сил и нового смысла. Столько зла натворил за это длинное время. Он устал, но как умирающий, всё же корчился в предсмертных конвульсиях, хватаясь за бессмысленную жизнь. У всего есть время. Время рождаться, время жить и процветать, и время умирать, когда сделано достаточно много. Но он не хотел этого признавать, бедолага.
— Иначе, не она и не я, а ты понесёшь за это ответ, — отрезал молодой мужчина. Боже с каким выражением он это сказал! Станиславский сказал бы «Верю!».
Возможно, провидец и хотел продолжить словесную дуэль, в чём он явно проигрывал, но всех нас отвлек ничего не подозревающий о лютой ненависти своих гостей конунг Борг. Встал с места, осоловелый и веселый от эля, поднял кубок и обратился к народу. Заговорил, громко и чётко.
Я перевела взгляд на Стиана в поисках перевода.
— Он говорит про завтрашний поход. Настраивает людей на нужный лад.
— Так скоро! Уже завтра? Мы только прибыли, — расстроилась я. Хотелось ещё как следует отоспаться, отъестся и понежиться к мягкой кровати со Стианом. Последним моим мыслям вряд ли суждено сбыться… мужчина не хотел этого. Единственная его цель переправить меня домой и отвязаться.
— Это нам на руку, — только и ответил он.
Орущий чего-то там конунг, вдруг, поставил свой кубок, и направился ко мне. Сердце в пятки ушло. Что ему опять от меня нужно!? Терпеть не могу, когда меня трогают незнакомые люди.
Как ни странно, нежно взял под тонкий локоть и поднял с места, увлекая за собой. Начала метать испуганные взгляды в сторону Стиана, единственной моей опоры и защиты здесь. Он поднялся тоже и последовал за нами. Как и всё остальные. Брокк, братья, жена, кровь с молоком.
ГЛАВА 36. Падший идол
Мы спустились. Народ, уже плохо стоящий на ногах, всё же расступился. Кого-то оттащили. И как эти викинги завтра в море собираются? С такого-то похмелья? Весла из рук выпадать будут.
Прошли мимо большого очага. Опустевших от снеди столов. Вышли на улицу. Тело сразу обхватил ледяной сырой воздух, смешанный с морским бризом. Такого в моем мире не почувствовать. Я собралась от холода. Тут же на плечи приземлилась меховая жилетка. Даже не поняла откуда. На улице темно и сыро, порхал мелкий снежок.
А мы шли. Улочками, заворачивая то сюда, то туда. Стиан и остальные не отставали. Шли, шли и вышли, на сияющую от костров поляну.
Передо мной предстало капище — большая высокая чистая поляна, на которой разбросаны их Боги — огромные деревянные столбы с вырезанными ликами.
Они же ЯЗЫЧНИКИ мать их через плечо!
Дети Тора, Одина, Фреи, и больше не помню никого. Не старалась запоминать.
Меня отпустили. Я тут же растерла место, где меня держала чужая рука. Растерялась от потери опоры.
НО! Следующее, что меня повергло в шок, — не собираются ли они, чего доброго, приносить кого-то в жертву? Ещё раз обвожу испуганным взглядом поляну. Меня одолевают растрепанные чувства. В памяти всплывают картинки из сна про большой тис и храм Упсалы.
— Ника, не бойся. Не по твою душу, — прозвучало над ухом, и Стиан указал на небольшое стадо баранов, стоящих поодаль.
Уф. Выдохнула я. Бедные животные. Но всяко лучше, чем я.
И началось… что-то сумасшедшее, варварское, будоражащее душу.
Костры вокруг деревянных идолов разгорелись сильнее, обжигая зрение своим ярким свечением. Но согревали хорошо. Мужчины и женщины начали петь и танцевать вокруг них. Старец удалился в самую гущу событий. Бродил между идолами. Распростёр руки к небу, тоже что-то напевал и наговаривал.