Ивар прыгнул на меня, как остервенелый. И начал рвать одежду. Первым сорвал плащ, тонкий кожаный поясок… следующим стало платье. Я билась в подступившей истерике, пинаясь, лягаясь, кусаясь и царапаясь. Орала, как будто священник проводил ритуал экзорцизма и из меня выходил сам дьявол. Слюни и слёзы прыскали по сторонам.
Но что мои пятьдесят пять килограмм веса (кости, да кожа) против мужлана, закаленного в боях. Одежда трещала по швам. Он уже разорвал длинную юбку платья, обнажив худенькие тонкие ножки. Рычал и скалился в мои обезумевшие глаза. Улыбался, так гадко и похотливо, что тошнило. Зловонное дыхание окутало лицо. Перешел выше, начал истязать верх платья. Разорвал лиф, обнажив и грудь… оставалось порвать лишь середину на животе, и я предстану перед всеми нагая.
— МАКСИМ! МАКСИМ! МАКСИМ! КТО-НИБУДЬ ПОМОГИТЕ МНЕ! — завершала я из последних сил. Вряд ли мне поможет Стиан. Его уж там добивают, наверное. Меня душили слёзы, я начала сдаваться.
Как же так, всё так и закончится. Меня изнасилуют и убьют? А как же мой дар, помощь другим, помощь мертвым, они отвернуться от меня и сейчас?
Последний рывок, платье лопнуло на мне, полностью оголяя тело. Собрав ещё сил, я закричала в последний раз, но под всеобщий мужской гогот, мне прилетела добротная пощечина. Я вскрикнула и затихла, почти потеряв сознание.
ГЛАВА 40. Обещание
Но вдруг Ивар поднялся и обмер, выпрямился словно столб, будто внутрь позвоночника вставили кол. Выпучил стеклянные глаза и не моргал, издавая тихие стоны. Дышал ли не понятно. Изо рта пошла пена.
Всеобщий вздох изумления.
Как и все уставилась на него. Проморгалась, смахнув слёзы. Что такое? Что происходит?
И правда, как-то ему хреново… Неужели ко мне пришли на помощь?
Поднялась, собрав на груди остатки платья. Вгляделась, в лицо Ивара, и различила лицо… лицо Максима. И снова взревела на взрыт, хотела прикоснуться, но отпрянула. Это же варвар.
За спиной засуетился Брокк, доставая из-под мешковатых одежд большой нож. Замахнулся на меня и тоже обмер.
Ух, я аж сглотнула.
Лезвие зависло в сантиметре от моих глаз. Симптомы те же. Хрип. Кол в позвоночнике. Буди только глаза, не выпученные от страха.
Отошла, и в его лице отыскала аморфное очертание отца Стиана. Того, по вине которого и началась вся эта заварушка. Надо же! Тоже явился помогать. Грехи замаливать. У него счёты с Брокком личного характера. Знал кого выбирать, чтоб заморозить на время, причинив адскую боль. А пусть убьёт эту гадость. Я разрешаю.
Осмотрелась. На палубе среди живых столпилось ещё много… очень много неизвестных мне фантомов. Даже и не посчитать. Палубу буквально занесло белой дымкой от пришедших мне на помощь призраков. Женщины, мужчины, старики. Кого только не было.
— Спасибо, — едва слышно прошептала я. — Я в долгу на всю жизнь перед вами.
Грозно зыкнула то на одного викинга, то на второго. Куда-то их залихватская бравада делась, язычники проклятые. Вот настоящая вера и сила! В помощи того, кто существует.
Один за другим они бросились на пол, ударяясь лбами о дерево. И опять запричитали своё «Неххеления». Теперь на всю жизнь поверят в богиню, хоть как не разубеждай.
Этот ладно, долго призраки живых сдержать не смогут. Хотя, кто его знает, может и убьют. Какая я жестокая стала здесь.
Обернулась на корабль со Стианом. Он полыхал высоким огнём. Доигрались с колдуном, сеющим пламя. Вот не игрушки это, колдуны всякие. Со спичками безопаснее.
Всё екнуло внутри, и ноги подкосились опять. Корабль полыхал, ни одного живого места, не одного живого человека. Остальные корабли спешно отгоняли от этого.
Всё пропало… Стиан погиб. Я рухнула на колени, сложив голову в ладони и зашлась слезами. Может мне утопиться, пока никто не очухался? А что? Легкая смерть. Раз я отсюда уже никогда не выберусь.
Точно!
Вскочила, как ужаленная, не раздумывая побежала к борту. Запрыгнула на высокий край, скинула уже не держащееся на теле платье, и прыгнула в спокойную гладь.
УХ!
Но… долететь не успела.
Над головой развезлись крылья нефилима, и длинные когти подхватили моё нагое тело. И под ошарашенные взгляды викингов понесли вверх, под облака.
Трудно описать, что происходило в душе, когда, собравшись на смерь тебя снова забирает жизнь. Облегчение. Огромное вселенское облегчение и безграничная светлая радость. Мой крылатый ящер жив! Я ликовала, уносясь в небеса.
Бросая последние взгляды на корабли и варваров, стремительно удалявшихся от меня и превращавшихся в маленькие незначительные точки. Вот ведь и они на всю жизнь запомнят, как их богиню в небо унёс нефилим. И им будет что внукам рассказать.