§ 15. Наконец, Его Блаженство (стр. та же, ст. 20) говорит, что четвёртый вселенский Собор (который, конечно по ошибке, он переносит из Халкидона в Кархидон), по прочтении послания папы Льва I, воскликнул: «Пётр сказал это устами Льва!» Дело точно так и было. Но Его Блаженству не надобно было бы оставлять без внимания и того, как и после какого тщательного исследования Отцы сказали упомянутые слова в похвалу Льва. Так как он (папа), может быть, заботясь о краткости, опустил одно обстоятельство весьма нужное и ясно показывающее, что важность вселенского Собора гораздо выше достоинства не только папы, но и Собора, его окружающего, — то мы вкратце представим дело, как оно действительно было. Из шестисот с лишком Отцев, присутствовавших на Халкидонском Соборе, почти 200 — мудрейшие из них назначены были Собором рассмотреть и по букве, и по мыслям означенное послание Льва, и не только рассмотреть, но и представить письменно и за своею подписью мнение своё о том, православно ли оно или нет. Почти 200 отдельных мнений и суждений о том послании находятся в описании четвёртого заседания св. Собора, и они такого содержания, например § 600:
«Максим, епископ Антиохии сирийской сказал: послание Льва, святого архиепископа царствующего Рима, согласно с учением Веры, изложенной 318 святыми Отцами никейскими и 150 собравшимися в Константинополе, новом Риме, и святым епископом Кириллом в Ефесе, в чём и подписуюсь».
И ещё: «Феодорит, боголюбивейший епископ кирский, (сказал): послание святейшего архиепископа Льва согласно с вероучением, изложенным в Никее святыми и блаженными Отцами, и с Символом Веры, изданным в Константинополе 150 Отцами, и с посланиями блаженного Кирилла, — и одобрив вышеозначенное послание, я подписался».
И так по порядку все объявляют: «согласуется послание», «согласно послание», «не противоречит послание, по мыслям своим и проч». и уже после тщательного сличения его с прежними св. Соборами и по причине совершенного православия содержащихся в нём мыслей, а не потому только, что то было послание папы, они произнесли, не щадя никаких похвал, те замечательные слова, которыми ныне хвалится Его Блаженство. Но если бы и Его Блаженство прислал нам (изложение Веры), согласное с древними святыми семью вселенскими Соборами, вместо того, чтобы хвалиться благочестием своих предшественников, засвидетельствованным нашими предместниками и Отцами на вселенском Соборе, — то и он справедливо мог бы хвалиться своим православием, вместо доблестей предков являя собственную доблесть. Если Его Блаженству и теперь будет угодно прислать что-либо такое, что 200 Отцев по исследовании и обсуждении найдут согласным с прежними Соборами, — то и теперь, говорим мы, он может услышать и от нас грешных не только слова: «Пётр сказал это», или что другое уважительное, но и такие слова: «да облобызается святая рука, отёршая слёзы соборной Церкви»!
§ 16. Да, от мудрости Его Блаженства можно было ожидать такого предприятия, которое было бы достойно истинного преемника святого Петра, Льва I и Льва III, начертавшего, для ограждения православной Веры, Божественный Символ неповреждённым на несокрушимых дщицах, — предприятии, которое соединило бы Церкви западные с святою соборною Церковью, в которой остаются праздными и незанятыми — и каноническая первенствующая кафедра Его Блаженства и кафедры всех епископов запада; ибо Соборная Церковь, ожидая, конечно, обращения отпадших пастырей с их паствами, не определяет на оные новых святителей, посредством праздного наречения, когда они на самом деле заняты другими, дабы не унижать священства. И мы точно ожидали «слова утешения» и надеялись, что оно «обновит древние следы Отцев», как писал святой Василий к святому Амвросию, епископу Медиоланскому (письм. 55); но, к великому нашему удивлению, прочли упомянутое окружное послание к Восточным, из которого к крайнему душевному прискорбию увидели, что и прославляемый в мудрости Его Блаженство, подобно предшественникам своим со времени разделения (Церквей), изрекает те же слова развращения, т. е. неправильное прибавление к совершеннейшему священному нашему Символу, утверждённому вселенскими Соборами, — искажение священных Литургий, которых один небесный состав, и имена составителей, и одна почтенная древность и важность, признанная седьмым вселенским Собором (Деян. 6), — заставили бы оценить и отклониться назад даже ту святотатственную руку, которая заушила Господа славы. Из всего этого мы заключили, в какой неисходный лабиринт заблуждения и в какой неисправимый порок лжеумствования вверг папизм даже благоразумнейших и благонамереннейших епископов римской Церкви, когда они для сохранения «непогрешительной и следовательно обязательной наместнической власти и правительственного главенства между своими подчинёнными», принуждены касаться божественного и неприкосновенного и посягать на всё, — показывая, правда, на словах уважение к «достопочтенной древности» (стр. 11, ст. 16), но на самом деле, питая неукротимую страсть к новизне по отношению к предметам священным, что видно из слов (папы): «нужно отделить от них то, что вкралось в них после разделения и пр». (там же, стр. 11), где он примешивает яд новизны к самой вечери Господней. Из сих слов можно подумать, что Его Блаженство подозревает, будто и в православной соборной Церкви произошло то же, что произошло, как он знает, в Церкви римской по утверждению папизма, т. е. изменение всех вообще таинств, и искажение их на основании схоластических мудрований, которыми он старается доказать такие же недостатки и в наших священных Литургиях, таинствах и догматах, отзываясь впрочем с уважением о их достопочтенной древности, и вовсе не думая, конечно по снисхождению чисто Апостольскому, как выражается он, «опечалить нас строгим отвержением (Литургий, обрядов и пр.)» (стр. 11, ст. 5). От такого же незнания Апостольских и соборных обычаев наших произошло, без сомнения, и другое его изречение: «но даже между вами не могло сохраниться единство учения и священного управления» (стр. 7, ст. 22), в котором (изречении) он странным образом приписывает нам собственный недостаток, подобно тому, как некогда папа Лев IХ в письме к блаженной памяти Михаилу Керулларию, обвинял греков в искажении Символа соборной Церкви, не стыдясь ни своего сана, ни истории. Но мы уверены, что если Его Блаженство припомнит Церковную археологию и историю, учение Божественных Отцев и древние Литургии Галлии и Испании и служебник древней римской Церкви, то он с ужасом увидит, сколько и других несообразностей, существующих ещё и ныне, произвёл на западе папизм, между тем как у нас православие сохранило соборную Церковь непорочною невестою Жениху её, — хотя мы и не имеем никакого светского надзирательства (αστινομιαν κοσμικιν) или, как говорит Его Блаженство, «священного управления» (стр. 7, ст. 23), а только соединены союзом любви и усердия к общей Матери, в единстве веры, запечатлённой семью печатями Духа (Апок. 5:1), т. е. семью вселенскими Соборами, и в послушании истине, — увидит, сколько, напротив, «нужно отделить от нынешних папских догматов и таинств», как «заповедей человеческих», для того, чтобы всё изменившая западная Церковь могла приблизиться к неизменной, соборной, православной Вере общих Отцев наших, по отношению к которой (как он, по словам его, знает, стр. 8, ст. 30) мы все стараемся сохранять то учение, какого держались наши предки (там же, ст. 31); почему и он сам хорошо делает, научая (там же, ст. 31) нас «следовать древним иерархам и верным восточных епархий». А как разумели они (древние иерархи) учительскую власть архиепископов древнего Рима, и какое понятие должны иметь о них мы, чада православной Церкви, и каким образом должно принимать учение их, пример этого они показали нам соборно (§ 15) и небоявленный Василий внятно прояснил это (§7). Что же касается до верховной власти их (римских архиепископов), то поелику здесь мы не намерены предлагать об этом подробного исследования, приведём краткие слова того же Василия Великого: «хотел я писать к «главному их» (αύτόν κοριθεο; там же)…