Гости зачарованно наблюдали за происходящим. Миссис Пендлтон попыталась поймать взгляд Хелен Норд, но та просто приложила палец к губам. Наконец приглушенный размеренный звук шагов затих над ними.
Мур удивленно покачал головой. — Если бы кто-нибудь еще попытался это сделать, старый джентльмен пробил бы потолок.
— Что за человек, — пробормотал Пендлтон. — Чего ты ждешь, Хелен?
— Он никогда не спрашивал меня, — коротко ответила Хелен Норд. — Милли, ты поможешь мне с кофе?
* * *
Горничная уже развернула кровать. Эдмондс подложил руку под голову Годвина и положил старика на простыни. Потом снял ботинки, ослабил ремень и натянул одеяло. Тут он понял, что Годвин проснулся и наблюдает за ним.
— Садись, Бен. Когда ты собираешься задать вопрос маленькой Нел?
— Понятия не имею. Может, никогда. Она не может забыть его. И у меня есть личная проблема. В любом случае, возможно, мы оба слишком стары.
— Конечно, она все еще думает о нем. Она должна. Но жизнь продолжается. Воспоминания должны быть садом, а не тюрьмой. Поговори с тремя мальчиками. Возьми их на свою сторону. Будь с ней тверд. О, вы оба такие глупые. Мои последние двадцать лет с Лаурой были самыми лучшими. Скоро День дурака. Ей это нравилось. Лаура... Лаура... Кажется, он задремал.
Всякий раз, когда Годвин говорил о своей покойной жене в такой интимной, беззаботной манере, Эдмондс ощущал на каком-то глубоком подсознательном уровне пустоту, сродни отчаянию старика. Его грудь сжалась. Хелен по-прежнему чувствует себя таким образом о Джоне Норде? Что это за сладкий ад, который называется любовь? Конца не будет?
Он натянул одеяло на плечи старика и на цыпочках направился к двери.
— Где мой плюшевый мишка?— пробормотал Годвин.
— Иди к черту, — проворчал Эдмондс.
* * *
Когда он вышел из коридора и вернулся в гостиную, он уже знал, что там что-то не так. Все смотрели в другую сторону, в сторону открытой двери кабинета. В дверях стояла горничная Хелен Норд, держа телефонную трубку одной рукой.
— В чем дело, Мэри?— спокойно спросила миссис Норд.
— Это ваш посыльный, мэм, звонит из Национального Аэропорта. Он просил передать, что рейс шестьдесят семь в Майами разбился при взлете. Он только сейчас смог добраться до телефона.
— Спасибо, Мэри. Скажи ему, что он может идти домой. Хелен Норд мрачно повернулась к Блэндфорду, который стоял, пристально глядя на нее.
Миссис Блэндфорд ахнула и села. — Этот самолет!
— Да. Я думаю, Билл подозревал, что он не должен садиться на этот самолет.
— Но, что... это значит, — пробормотал Блэндфорд, — я... я...
Хелен Норд просто кивнула. — Да, Билл, это так. Вступайте в клуб.
* * *
«Судьи склонны быть наивными, простодушными людьми, и им нужно что-то от Мефистофеля».
— Судья Оливер Уэдделл Холмс
* * *
Был поздний вечер четверга, и Шелли Пендлтон в одиночестве расхаживал по кабинету.
Он уже знал, как пройдет голосование Тайсона на завтрашнем совещании. Пять за отмену, четверо за утверждение. Он будет с большинством. Еще одно пять – четыре, и в таком деле! Газеты, редакторы, вся страна скажет, что даже Верховный суд не знает, виновен Тайсон или нет. И на самом деле все будет еще хуже. Берк, например, проголосовал бы за отмену, потому что «пси» было нелогично. Годвин тоже в это не верил, но будет одобрять решение суда. И Хелен Норд, потому что она верила в свое собственное «пси» (но не в «пси» Драго!) проголосует за отмену.
Женщины. Единственные в своём роде. Иногда непонятные. И все же незаменимые. Он едва ли мог жаловаться: по старым слухам, Лаура Годвин выиграла его назначение, схитрив при игре в покер с советниками президента по судебной системе.
В решении Тайсона не будет здравого смысла. А общественный резонанс намного затмит реакцию на доклад Уоррена шестидесятых годов. Ради чести суда он не мог допустить этого. И как он собирается это предотвратить?
Он снова принялся расхаживать по комнате и думать. Неужели Тайсон действительно спустил курок? Хелен Норд была уверена, что он невиновен. Женщины и их интуиция. Но предположим, что она права? (И мне придется признать обоснованность ее «пси-опыта» с Джоном Нордом). Может ли этот суд вмешаться, по своей собственной воле, чтобы доказать это? Конечно, нет. Но могу ли я? У меня тоже есть предчувствия. У меня всегда были предчувствия. Так я зарабатывал деньги. Это делает меня «пси»? Возможно. Я не знаю. Боже! Что за команда. Норд. Мур и его лозоискательство. Блэндфорд и самолет в Майами... А что насчет Эдмондса и этих невозможных фотографий? Действительно ли возможно, что человеческий интеллект может проникнуть в прошлое и поместить то, что он видит на пленку? Это сделал Сериос и тот японец. Все начинает обретать смысл. Эдмондс, вероятно, худший из них. И если на пленке не будет изображения до дня принятия решения, как оно туда попадет? Каковы правила? Может ли один «пси» иметь предчувствие о другом «пси»? Есть только один способ узнать. И чтобы выяснить это, мне придется сделать то, что, если бы сделал один из моих братьев-судей, заслуживало бы моего самого сурового осуждения.
Он остановился и уставился на телефон. Теперь он знал, что не успокоится, пока не начнет действовать. С внезапной решимостью он схватил телефон и набрал номер.
— Эванс? Пендлтон. У меня очень деликатный вопрос, я хочу, чтобы вы разобрались, очень конфиденциально. Вы слышали о Филиппе Дофере? Да, тот... лифтер в том здании. Я хочу, чтобы вы нашли его и дали ему тысячу долларов. Скажите ему, что это на расходы, чтобы услышать мнение по Тайсону из первых рук. Он должен быть здесь каждый понедельник, пока мы не отпустим его. Это займет несколько недель. Я думаю, это будет первого апреля. Скажите ему, что он получит еще тысячу в день принятия решения. Но он должен быть в суде, чтобы получить ее. Сделайте что-нибудь. Скажите ему, что его спонсируют Сыны Справедливости. Скажите ему что-нибудь. Просто приведите его сюда. Нет, Эванс, я не могу об этом говорить. Это просто предчувствие. О, еще одно, приведите его в первый же день сами и покажите ему, где он должен сидеть — лучше впереди, где Бен Эдмондс может легко его видеть.
* * *
«Труляля: если бы это было так, так оно и было бы; но так как это не так, то это не так. Это логично».
— Льюис Кэрролл, «Сквозь Зазеркалье»
* * *
Снова было пятничное совещание.
— Мы обсуждаем Тайсона уже больше двух часов. Соглашение кажется невозможным. Голос Верховного судьи был размеренным, сдержанным. Но Эдмондсу показалось, что он уловил нотку мрачного веселья. Другие его коллеги, напротив, казались замкнутыми, почти угрюмыми, будто только сейчас осознали некоторые невозможные аспекты своей задачи. Пендлтон продолжал как бы в задумчивом монологе: — Мы должны поставить точку и проголосовать, хотя это и определяет наши разногласия. Я начну с подведения итогов моей собственной позиции. Если ясновидения не существует, тогда ясно, что ордер недействителен, и мы должны отменить решение суда Нью-Йорка. Но я не могу прийти к такому выводу. Слишком много задокументированных случаев ясновидения. И все же оно, по общему признанию, неустойчиво, не может быть вызвано по желанию и обычно требует проверки нормальными чувствами. Его самые пылкие сторонники не утверждают, что оно обладает уверенностью обычного зрения и слуха. Любой магистрат, вызванный для выдачи «пси-ордера», безусловно, будет иметь право, а возможно, даже и обязан, изучить прошлое и предыдущие записи «пси-информатора». Некоторые «пси» с международной репутацией и долгой историей продемонстрированного полицейского успеха могут быть достаточно надежными, чтобы поддержать ордер, если в этом нет других недостатков. Но, к несчастью для этого аргумента, я думаю, есть недостаток, и очень серьезный. Конечно, это не подслушивание. Ни электрический ток, ни электромагнитное излучение не участвуют в «пси-передаче». Клетка Фарадея отключает электромагнитное излучение, но не может отключить «пси». При отсутствии перехвата и публикации сообщения, генерируемого электрическим током, статья 605 «Федерального закона о связи» не была нарушена. Таким образом, наш длинный ряд случаев подслушивания, как таковых, напрямую не контролируется. И все же вторжение в частную жизнь произошло в глубине, которая намного превосходит подслушивание. Навязчивость и нарушение конфиденциальности выходят далеко за рамки звуков и зрения, доступных для прослушивания и шпионского телевидения. Все наши мысли обнажены. Это хуже, чем сыворотка правды: нам даже не нужно присутствовать, чтобы с нами это сделали. Я думаю, что конституционные права Тайсона были нарушены. Я думаю, мы должны отменить решение. А теперь я закончил. Мистер Годвин?