Даже если тварь до сих пор не научилась отпирать замки, на что Лахрим искренне надеялся, варианты людей за дверью принципиально различались как вода и огонь, как жизнь и смерть, как Миляна с Платтом и Штеер.
Увидя лицо бортинженера, Лахриму заметно полегчало. Хотя тут же к радости добавилось недоумение. Даже для коротышки голова была слишком близко к полу.
Только когда Платт едва вполз в комнату, стало понятно, что у него серьезные проблемы. Его покрывал серый пепел. Он тяжело дышал и держался за бок. Лахрим присмотрелся и в тусклом свете фонаря разглядел кровавый прут, торчащий из тела бортинженера.
— Живой, стажер? — простонал Вит. — Это хорошо.
— Я помогу! — бросился Лахрим к Платту.
— Отбой, — слабым голосом произнес тот, — Скорее добьешь, чем поможешь. Мы с моим новым ребром теперь до конца.
— До моего конца, — уточнил он. — Выглядит не очень, зато стальное.
Вит зашелся в кашле, прервав свой юмористический этюд.
— Похоже, моя песенка спета, — невесело улыбнулся он. — Я уже вижу свет в конце тоннеля. Только не разберу какой: белый — неба моей родины, или красный — пекла. Лично мне больше по душе красный.
— Что там случилось? — показав кивком головы наверх, оторвал коротышку от философии Лахрим.
Он-то пока уходить в лучший мир не собирался и живо интересовался тем, что творится на этой бренной планете. Тем более что, находясь взаперти, явно упустил весьма важные, судя по виду Платта, события.
— Штеер взорвал корабль, — обрушил на Лахрима катастрофические новости бортинженер. — Сам он подох. И Миляну за собой утянул.
Платт вновь закашлялся.
— Ты должен взорвать комплекс, — поднял Вит глаза, наполненные болью вверх. — Твари нельзя выжить. Сейчас она заперта на складе. Штеер взорвал внешнюю стену и завалил ей выход наружу.
— Дай руку, — потянулся коротышка к Лахриму.
Он приложил большой палец левой руки Лахрима к прикрепленному к своему пальцу гнезду. Затем, что-то нажал на устройстве, прикрепил повязку с гнездом на правую руку Лахрима и подсоединил к его эл-свитку. Тот словно парализованный безучастно наблюдал за происходящим, пребывая в шоке от страшных новостей.
— Теперь ты владелец «главной кнопки», — пояснил свои действия Вит. — Отойди подальше от комплекса и просто приложи палец к датчику.
— Хотел бы я сказать, что мне интересно, как ты сможешь выжить на голой планете, но врать не буду. Сейчас мне на это совершенно наплевать, — покачал головой коротышка. — Шансы у тебя мизерные. Компания скоро получит сигналы о ликвидации фрегата и комплекса. Рано или поздно сюда прилетят разбираться.
— Тебе всего лишь нужно их дождаться, — усмехнулся Платт. — Сомнительное мероприятие, но хотя бы тварь и Штеер будут вне игры.
— Я могу вытащить наружу и вас, — предложил Лахрим.
— Что, скучно умирать одному? — прищурил глаз Вит. — Нет, брат, дальше без меня. Здесь моя конечная остановка.
Он снял маску и сунул ее в руки Лахриму. Потом он лег на спину. Лахрим слушал его тяжелое дыхание. Вздохи переросли во всхлипы, и вскоре все затихло. Лахрим закрыл ладонью веки распахнутых, но уже мертвых глаз.
Теперь он остался на планете один. Из людей…
2.
О таком повороте судьбы Лахрим не думал даже в худших предположениях. Он ожидал смерти в любое время уже давно, но остаться в одиночку — это перебор.
Перед ним по очереди проплывали ироничная усатая усмешка Платта, высокомерный взгляд огненноволосой Миляны, сурово стиснутые губы и уродливый шрам Штеера, любопытно расширенные глаза Иу, открытое лицо Расмуса и красивые черты Анды. Все они были опытнее, сильнее, умнее и лучше его, но теперь мертвы.
Отчаяние комком подкатило к горлу. Он остался один, и никто не поможет. Это было отличным поводом привычно удариться в панику, как он это умел и с готовностью делал.
Но голова не спешила цепенеть. Наоборот, мысли постепенно прояснялись. Такое явное несоответствие с обычными для Лахрима процессами в подобных ситуациях имело логичное объяснение.
Надеяться теперь он мог только на себя. Посему инстинкт выживания, хотя и предпочел бы использовать, что-то другое, но пришлось задействовать то единственное, что было под рукой, то есть смекалку самого Лахрима.
Инструмент, прямо скажем, оказался не слишком подходящим. Он склонялся к сбоям и отказывался работать быстро. Впрыск адреналина временно уменьшил обе эти беды. Лахрим перестал предаваться неуместным в тот момент страданиям и, наконец, начал обдумывать, что делать дальше.