Всецело контролируемый зверем, Лахрим, словно робот, переставлял ноги.
«Как робосос Компании», — мелькнула ассоциация с прошлым.
Его тело сделало еще шаг, но мозг уже жил своей жизнью. В голове мелькали воспоминания: робосос, джунгли, пещера со странными шарообразными сооружениями, Иу.
«Ты иметь сила побеждать», — вспомнились слова туземца.
«Твой сердце сильный», — это уже было совсем недавно здесь на Неге.
«Сердце», — подумал Лахрим.
Что-то проснулось в нем. Нога, уже занесенная для очередного шага, зависла в воздухе, а потом вернулась обратно. Лахрим с удивлением понял, что не только разум управляет им.
Это делали эмоции. Разум, как теперь стало ясно, все время был чист и наблюдал за происходящим со стороны. Но энергии у него не было. Ее давала эмоция, контролируемая зверем. Самая сильная эмоция человека — страх.
«Встретить страх и отделить от сердце» — вспомнил он последнее, что слышал от энгла.
Из-за вмешательства твари, он видел, как страх живет жизнью, отдельной от его разума. Лахрим ясно осознал, что эмоции рождаются и умирают. Их время коротко, как у пламени костра. Но пока они живы, они определяют мысли и действия. А зависят они от того, кто подбрасывает дрова.
Сейчас этим костром был страх, и питал его зверь. Причем он им же и питался сам, заживляя раны, как это не раз видел Лахрим. А теперь чудищу не хватало лишь эмоций. Оно намеревалось закусить их хозяином.
Вот только у хозяина планы поменялись.
«Да выкуси, харя обнаглевшая, — разозлился он от такого беспардонного себя использования. — Хочешь сожрать — шевелись сама. А я погляжу, как это у тебя получится».
Хотя тело еще дрожало от страха, Лахрим уже всецело властвовал над ним. И так как его несколько напрягало стоять всего в паре метров от кошмарной образины, сперва он сделал два осторожных шага назад, чтобы быть подальше от врага.
Лишившись добычи уже перед самым носом, чудище от досады заверещало, разбрызгивая слюни из ужасной круглой пасти. Но приближаться к ускользнувшему человеку оно не спешило, опасливо поглядывая на край платформы.
Жертва и охотник стояли напротив друг друга, перекрестив напряженные взгляды.
«Вряд ли эта передышка надолго, — оценивал статус-кво Лахрим. — Это хитрая бестия наверняка, что-то придумает. Или землетрясение докончит свое дело. Надо что-то делать».
Надеясь, что тварь хотя бы несколько секунд его не побеспокоит, он посветил эл-свитком вверх. И почти над собой он к огромной радости увидел кусок арматуры, торчащий из разрезанного бездной фундамента, а немного выше и край пола.
Но была одна ложка, а скорее целое ведро дегтя. Торчал прут как раз между Лахримом и зверем, и прыгать придется в направлении врага, подставляясь под удар.
«Но делать что-то надо, — пытался Лахрим отыскать храбрость в совершенно истощенной прежними попытками душе. — Загорать тут — не вариант. На курорт это место совсем не похоже, да и отсюда скоро выселят. А так — хоть какой-то шанс».
Он накачивал себя подобным образом некоторое время. Решиться прыгнуть в лапы кошмарной твари было невероятно трудно. Но каждую прошедшую секунду он провожал с сожалением, понимая, что часы тикают против него. Возможно и против зверя, но Лахриму от этого не легче.
Наконец, все остатки мужества всплыли на поверхность сознания Лахрима и собрались там в пятно критической массы. Он несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с духом, и бросил грозный взгляд на противника, стараясь напугать его. Но едва не напугался сам.
Он смог подавить в себе эту вспышку слабости. Понимая, что запасы решительности иссякают с каждым мгновением, Лахрим быстрым усилием воли отбросил все сомнения и немного отступил назад. А больше было и некуда. Он стоял на краю. Затем он сделал два резких шага разбега и прыгнул вверх и вперед.
Еще не оторвавшись, он ощутил, как закачалась платформа и подалась в сторону бездны. Уже в полете он услышал рев и царапание зверя по ее поверхности, которое сразу же затихло.
У Лахрима промелькнула мимолетная надежда, что тварь сгинула в пропасти, но едва он зацепился за арматуру, как почувствовал резкую боль, от острых когтей, вонзающихся в его ногу. Он тут же поджал ноги, и когти, проскользив по икре и вызвав взрыв непередаваемых ощущений, сорвались вниз.
Все тело Лахрима дрожало от впрыска адреналина. Напрягая оставшиеся силы, он вскарабкался наверх, откатился от края провала и тяжело задышал, не веря, что он снова в здании.