Но страшный противник все равно имел серьезное преимущество. Пока Лахрим лихорадочно раздумывал, что делать, тварь взмахнула хвостом и ударила по ногам Миляны.
Девушку отбросило на пару метров к стене. Она вскрикнула от боли. К ее чести, она сразу попыталась встать, но не смогла даже опереться на левое колено. На ее лице при этом появилась гримаса сильной боли.
Зверь присел, готовясь к решающему прыжку на главную соперницу. На Лахрима за те несколько секунд, что тот стоял у входа, он даже не обратил внимания. Видимо, как серьезного врага он его не воспринимал.
А зря. Мышь, загнанная в угол, порой способна творить чудеса героизма. А Лахрим прекрасно понимал, что его очередь на раздачу после смерти Миляны наступит скорее, чем в закусочной моментального обслуживания Лох-Тригерса. Только он будет не клиентом, а частью меню.
Обнаглевший от страха он вбежал в комнату и сделал первое же интуитивно пришедшее в голову. Он подскочил к кнопке около двери и включил свет.
Яркие потоки ламп попали на зверя. Тот задрожал, а затем взвыл. На мгновение он повернул к Лахриму голову. Самое уродливое и страшное, что до сих пор видел Лахрим: питоноид в сравнении с этой образиной казался верхом миловидности и обворожительности.
Распахнутую круглую пасть шириной в полметра усеивали несколько рядов зубов длиною до пальца. В передней части сверху, снизу и по бокам выступали пары огромных клыков размером с ладонь. Чуть дальше рта по кругу шли с десяток блестящих черных глаз.
Зверь дважды быстро закрыл пасть, сначала вдоль, а потом поперек ужасной морды. Затем он издал мощный рык и бросился из комнаты мимо услужливо освободившего проход Лахрима.
Лахрим выскочил за ним и включил свет в коридоре. Но тварь, видимо, уже не хотела возвращаться. Лахрим успел заметить только мелькнувший в конце прохода хвост.
В это время почти одновременно подбежали Штеер и Платт. Вся схватка длилась не больше полминуты, и они уже не застали зверя, зато прекрасно разглядели следы борьбы.
2.
Штеер бегло рассмотрел комнату, а затем пристально взглянул в дальний конец коридора, куда ушел зверь. Расмус тем временем поднялся и направился к стонущей Миляне. К нему подскочил Платт.
— Эй, не двигайтесь, док! — схватил он медика за руку. — Вы же ранены. Вон вся майка в крови.
— Ничего страшного, — отказался от помощи Хольм. — Зверь промахнулся, только немного поцарапал.
Он пощупал ногу Миляны, та застонала от боли.
— Перелом, — сказал Расмус. — Схожу за пневмостолом. Надо перенести вас в медотсек. Наложим шину, наденем псевдо протез. Сможете даже ходить потихоньку.
— Должен сказать, нам очень повезло отделаться такими повреждениями против этого чудища, — вздохнул он. — Не хотелось бы встретиться с ним еще раз. С этим монстром никаким оружием не справиться.
— Тем более с таким, как у нашего капитана, — подал голос Платт.
Лахрим посмотрел на Штеера. В руках тот держал парализатор и метающее сеть устройство, которое они брали с собой в охоте на зверя. На поясе висел телескопический шокер.
— Наших людей тварь рвет, а вы, кэп, его ловить прибежали? — в голосе коротышки звучало явное недовольство.
Штеер хотел проигнорировать эту фразу, но все вокруг внимательно смотрели на него.
— Не говорите ерунду, Платт, — жестко ответил он. — Взял, что было под рукой.
— Странные вещи у вас под рукой, кэп, — с сомнением произнес Вит. — Вы, наверно, и во сне за зверем охотитесь.
— Какая разница, какое оружие вы будете использовать, — прервал напряженный диалог коммандера и бортинженера Хольм. — Вы бы его ничем не убили. У него поврежденные ткани регенерируют.
— Как так? — высказал общее изумление Лахрим. — Я видел, как с него стекала, ну … кровь.
Он совсем не был уверен в свойствах жидкостей таинственного животного.
— Да, текла, — согласился Расмус, — Но я тоже видел. Видел своими глазами, как его раны затягиваются.
— И еще одна странная ерунда, но, возможно, мне показалось, — неуверенно сказал он. — Когда я увидел, что одна из его ран начала медленно затягиваться, я испугался еще сильнее. И рана исчезла почти мгновенно. Как будто мой страх ускорил заживление.
— Чушь какая-то, — махнул он рукой. — Совпало, скорее всего.
— А может и нет, — продолжал он спорить сам с собой. — У останков шкуры, что я исследовал, было четыре лапы. А ведь вы одну отрубили. Получается — она отросла вновь.
— Если только у него их было не пять штук, — покачал он головой.