Одевшись и покинув комнату для водных процедур, обнаружил, что Нолии нигде не наблюдается, поэтому остаток свободного времени спокойно потратил на починку замка входной двери. Заодно попробовал практиковаться в ещё одном конструкте высокой ступени: «ощущение жизни». Местные целительницы тренируются ощущать окружающее пространство через него годами, но у меня перед ними было сразу несколько неоспоримых преимуществ. Сознание человека другого мира, знающего о трёхмерных моделях и принципах создания механизмов, помогающий найти недостающие знания симбионт, а также самое главное — отсутствующая в массовом доступе информация о принципах создания конструктов. То, как я их вижу — точки и соединяющие их линии, позволяло уловить закономерности изменения, а то, как их видят местные — облачка разной формы со сложной поверхностью, этого не позволяло, заставляя местных магов создавать модификации конструктов буквально методом случайного подбора.
Благодаря «ощущению жизни», позволяющему ощущать разные материалы по-разному, отслеживая их размеры и форму, а также развитому пространственному мышлению, я легко воссоздал в голове внутреннюю конструкцию замка. Судя по всему, запирающий механизм почему-то провернулся в положение, не позволяющее входить в зацепление с ключом. Используя тот же конструкт, которым совсем недавно вскрыл двери в обучальню, я провернул его обратно. После этого вставил ключ в скважину и полюбовался повинующимися вращениям пластины ключа маленькими засовами, то появляющимися из двери, то исчезающими. Теперь ко мне никто не вломится без разрешения или в моё отсутствие.
Лилия ходила гораздо дольше, чем нужно, и когда она наконец соизволила вернуться, по её хитрой улыбке я сразу понял, что меня хотят обвести вокруг пальца. Когда она торжественно вручила уже готовый договор со словами «тебе нужно просто поставить свою подпись», это ощущение ещё больше усилилось.
— Надеюсь, ты чистый лист тоже захватила? — недовольно высказался я, комкая только что прочитанное. Подумать только, подсунуть такое нелепое надувательство тому, кто в прошлой жизни на своей шкуре научился читать внимательно любой договор. — Меня это не устраивает.
Нахмурившись, девушка положила на стол другой лист. Повелев начинающей аферистке сесть и записывать мои мудрые слова, я начал вдохновенно творить. С каждым пунктом Лилия хмурилась всё сильнее, наконец не выдержала и начала спорить. Но в её ситуации отстаивать права не вышло бы даже у умелого адвоката, так что в итоге, она с понурым лицом поставила подпись на документе, фактически отдающим её мне в рабство на месяц, с небольшими ограничениями. Не то, чтобы мне была необходима её помощь, просто мне в голову пришла мысль о том, что за это время девушка могла бы, под моим чутким руководством, сделать много хорошего, особенно мне лично, да и вообще, встать на путь исправления. К тому же, симбионт загорелся идеей провести эксперимент с чужой магической системой, и Лилия, по не озвученным мне критериям, как раз подходила на эту роль.
Подойдя к тумбочке, загородив её спиной от впавшей в уныние гостьи, я послал свёрнутый трубочкой договор в «карман», вместо этого достав сложенные рисунки и прикрыв дверцу. Незаметно наложил сигнальный конструкт, который поведает мне о попытках открытия дверцы, затем развернулся к вздыхающей девушке.
— Вот тебе задание на завтра. Видела их? — я бросил на стол перед Лилией оба рисунка. Та с небольшой оторопью развернула листы бумаги.
— Этот видела, — она положила обратно на стол рисунок с Гроном, — этот первый раз вижу, — она с восхищением вглядывалась в рисунок со мной. — А ты тут гораздо красивее, такой мускулистый и взрослый, девушка, рисовавшая это, явно к тебе не равнодушна. Ты знаешь её?
— Нет, но горю желанием познакомиться, — я сел за стул и мрачно уставился на гостью. Обычно мне всё равно, что говорят о моей внешности, но явный намёк на то, что я выгляжу молодым дрищём, которого никто в силу возраста не уважает и не принимает всерьёз, слегка покоробил моё самолюбие. — Завтра делай, что хочешь, но найди мне автора этих рисунков. Не найдёшь — заставлю делать что-нибудь очень унизительное.