Подпитываясь от источника напрямую, а не через резерв, любой маг любого направления мог использовать даже очень энергоёмкие конструкты и воздействия. Собственный резерв при этом тратился только на поддержание самой боевой формы, которую даже сильные маги могли поддерживать всего лишь несколько десятков минут. Частичная трансформация сохраняла достоинства боевой формы, и при этом была лишена её недостатка в виде ограниченного времени действия, Лорелл мог поддерживать её часами. Но сейчас столько времени ему не требовалось. Из-под земли очень быстро полезли толстые корни и побеги, чей рост и направление поддерживались одним из сильнейших конструктов природников, доступным с пятой ступени — "Дикой Чащей". Оплетая ноги и тела тавров, побеги прорастали прямо сквозь тело, легко отыскивая слабые места в доспехах, буквально разрывая издающих наполненные невероятной болью крики вторженцев. Амулеты, рассчитанные на защиту от прямого магического урона, какой обычно бывает у стихийников, оказались беззащитны против природника.
Уже через минуту всё было кончено. Лишённые магической подпитки побеги превратились в чёрный порошок, потихоньку развеиваемый ветром. Поломанные и покорёженные тела лежали в лужах крови, Лорелл, превратившись обратно в прекрасного юношу, валялся на земле, пытаясь справиться с откатом от пропуска магической энергии через себя. Несколько месяцев назад, когда ему пришлось серьёзно магичить, используя частичное перевоплощение, откат был гораздо слабее. Теперь же природника бросило в жар, сердце застучало, как бешенное, гоня кровь по телу и наполняя те места, которые обычно наполняются в состоянии возбуждения. Начались неприличные видения, как будто он попал под иллюзии разумника, впрочем, быстро исчезнувшие в никуда, как и другие симптомы. Через минуту Лорелл уже бежал во дворец, времени размышлять над усиливающимися симптомами, которых раньше у него совсем отсутствовали, не было. Судя по действиям убийц в рогатых шлемах, их отряд просто отвлекал внимание возможных защитников от главной цели. А поскольку князя здесь не было, целью была его семья. Гадая, знал ли истинный виновник нападения о том, что дочь князя на самом деле дочь правителя Менопритии, садовник вошел во дворец.
Никого живого в помещениях дворца, который в действительности являлся обычным особняком, не осталось. Переступая через изрезанные и заколотые тела, Лорелл, гадая, успел ли кто-нибудь убежать, быстро осмотрел помещения. Не обнаружив следов нападавших, он направился в свой сад. На входе, возле камня в форме скамейки, лежала без движения фигура, полностью замотанная в чёрную ткань, даже после смерти не выпустившая кинжалы из рук. Садовник подошел вплотную, и опустившись на корточки, стащил ткань с лица. Того, что нападавший лишь притворяется мертвым, чтобы напасть на подошедшего, Лорелл не боялся, парализующий, а в больших дозах смертельный яд сторожевого растения, метающего в нарушителей отравленные семечки, разил наповал любого. Под тканевой маской оказалось черное лицо с характерными особенностями. Пока Лорелл гадал, был ли гуррский скрытник один, кто из дворца передавал информацию о поездках князя и координировал ли кто-то нападение, из кустов опасливо вылезла Морина, осторожно подошла к садовнику, настороженно косясь на тело.
— Дядя Лори, что случилось в городе? — Морина пыталась казаться спокойной, но это выходило у неё плоховато. — Во дворце тоже кричали, это были убийцы, да? Они за мамой приходили? — На последних словах девочка не выдержала и начала всхлипывать.
— Нет, Мори, они приходили за тобой. — Устало ответил Лорелл, присев на камень. — Твоя мать жива и прячется где-то в лесу. Отец приедет через пару часов. Не ходи пока во дворец, хорошо?
— Я уже взрослая, не надо беречь мои чувства! Все слуги мертвы, да? — Узнав, что мать жива, Морина быстро успокоилась, княжеское воспитание давало о себе знать. — Почему ты скрывал, что природный маг? Когда этот, в чёрном, упал, я сначала не поняла, думала притворяется, но теперь… сторожевое растение, верно? Я читала о природниках и их творениях, только не знала, как они выглядят. — Девочка покосилась на безобидные на первый взгляд кустарники возле входа, мимо которых так часто беззаботно пробегала.