Выбрать главу

 

План был почти готов, когда им был нанесен сокрушительный удар с совершенно неожиданной стороны. За два дня до приема в Отделе Тайн материализовался большой светящийся олень и голосом Гарри сообщил, что во время утренней проверки на её палочку были наложены отслеживающие чары. Он не знал, с какой целью это было сделано, и услышал совершенно случайно – но счел необходимым предупредить.

 

Предупреждение было весьма своевременным, но разрушало почти все. Фактически это означало, что после того, как она покинет Министерство, Гермиона не сможет больше колдовать – любое, даже самое простенькое заклинание немедленно выдаст её местоположение. А значит, ей придется отправиться в Малфой-мэнор не только незваной и нежеланной гостьей, но еще и абсолютно безоружной. Снейп немедленно предложил к её услугам свою волшебную палочку, но с ней у Гермионы получалось еще хуже, чем в свое время с палочкой Беллатрикс Лестрейндж. Палочка Снейпа не желала слушаться в чужих руках, давала осечки в восьми случаях из десяти, а в оставшихся двух действовала совсем не так, как было нужно.

 

С сожалением вернув древко владельцу, гриффиндорка была вынуждена признать, что затея стала из очень рискованной практически невыполнимой – но призрачное дерево вероятного будущего продолжало слабо мерцать, обещая хоть и эфемерную, но надежду. А поскольку альтернативой была смерть от Авады, выбирать особо не приходилось.

 

Наконец наступило второе мая.

 

Это был вторник – рабочий день, но ни объявлять выходной, ни переносить праздник не стали, назначив его начало на восемь часов вечера.

 

Все приготовления были завершены.

 

Гермиона стояла перед большим зеркалом в своей квартире, пытаясь собраться с мыслями, и в тысячный раз прокручивала план в голове. Новые туфли жали ступни, шпильки, удерживавшие на месте всю массу её волос, не видевшую ножниц по завету Снейпа с прошлого лета, впивались в кожу головы, а декольте роскошного платья казалось теперь чересчур откровенным и вызывающим.

 

Она зачаровала клатч так же, как и бисерную сумочку когда-то. Однако на этот раз в нем не было ни палатки, ни запасной одежды, ни даже зубной щетки – ей нельзя было ничего брать из своих вещей, чтобы ни у кого не возникло и тени подозрения в том, что она готовилась к побегу. В маленькой вечерней сумочке лежала только мантия-невидимка, которую она так и не вернула Гарри, волшебная палочка, которой ей нельзя было пользоваться, артефакт вероятностей, совершенно бесполезный в отсутствие палочки, несколько фиалов с зельями и зачарованный золотой галлеон для связи со Снейпом. Гермиона едва не прихватила по привычке “Историю Хогвартса” – а что, книжка увесистая, и Малфоя если что по макушке хватить можно, если вздумает поднять шум, и почитать на досуге – однако все же отложила на место. После того, как она исчезнет, Гарри будет землю носом рыть, и уж он-то отсутствие её любимой книги непременно заметит. Заметит… и что? Поделится сомнениями вслух, подставив и себя, и её?.. Или же оставит их при себе и станет осторожнее?.. Поколебавшись, девушка все-таки запихала потрепанный том в маленький элегантный клатч, положила туда же подаренную Дамблдором книжку сказок барда Бидля и, набрав в грудь побольше воздуха, наконец шагнула в камин.

 

Стоило острому носку её туфли коснуться полированного пола Атриума, как Гермиону накрыло яркое ощущение дежавю. За последние дни она уже столько раз бывала тут в роли невидимого наблюдателя, что сейчас ей казалось, что в любой момент можно случайно столкнуться со своей невидимой версией из прошлого. Но, подумав о том, что раз такого ни разу не случалось – не произойдет и теперь, гриффиндорка натянула на лицо самую ослепительную из своих улыбок и смело шагнула вперед.

 

Это было её первое появление на публике после памятного скандала, и репортеры тотчас же слетелись к ней, словно воронье на свежий труп. Со всех сторон посыпались вопросы о ней, Бруствере, Рональде Уизли, будущем ребенке – пока кто-то быстросоображающий не обратил внимание на её стройную, затянутую в узкое платье, словно в перчатку, фигуру. Тут уж вопросы посыпались градом – и Гермиона поспешила ретироваться, благо, на помощь очень вовремя подоспели Гарри вместе с Джинни.

 

Шатенка с опаской взглянула на рыжую – они ни разу не виделись после ссоры с Рональдом - но та без малейших колебаний заключила подругу в крепкие объятия.

 

-Гарри мне все рассказал, - шепнула Джинни ей на ухо, - и, если хочешь знать мое мнение, тебе совершенно нечего стыдиться, - продолжила она уже вслух, подхватывая Гермиону под левую руку в то время как Гарри взял за правую, заключая её в защитные тиски с обеих сторон. - То, что они болтают о тебе, совершенно ужасно, и я бы на твоем месте давно бы прокляла всех этих писак, охочих до жареного.

-О, Джинни, - легко рассмеялась Гермиона, почувствовав, как с плеч скатился огромный камень, которого раньше она даже не замечала. - Я уверена, что уже завтра они обо всем позабудут, и снова станут превозносить нас до небес как героев войны.

-Что-то непохоже, чтобы они забыли, - обронил Гарри, стрельнув глазами в сторону репортеров, которые уже набросились на следующую жертву.

-В таком случае последуй моему примеру, - предложила Гермиона. - Просто не обращай внимания!

-Ага, и выходить из дома только под мантией-невидимкой? - проницательно поддел её друг, но заметив, как напряглись плечи девушки, виновато улыбнулся и слегка сжал её локоть в знак поддержки. - Прости, я не хотел тебя расстраивать. Прекрасно выглядишь, кстати.

-Да, платье просто изумительное! - с энтузиазмом подхватила Джинни и бесцеремонно приподняла подол. - А туфли какие! Вот это да!..

-Очень слизеринские, - усмехнулся Гарри, оценив декор в виде змей.

-Они золотые, - парировала Гермиона и показала ему язык.

 

Продолжая болтать о пустяках, их троица неспешно лавировала по атриуму, ловко уклоняясь от тех, с кем не хотелось общаться и вежливо приветствуя знакомых. Мистер и миссис Уизли сделали вид, что не заметили её, и это больно задело Гермиону, а при виде Рона, который стоял рядом с ними и демонстративно отвернулся в другую сторону, едва завидев её, на глаза навернулись злые слезы.

 

Однако жевать нанесенные обиды было не место и не время. Большие часы в центре зала тикали, отсчитывая минуты, каждая из которых приближала решающий момент. Когда до десяти вечера, а вместе с тем и торжественной речи министра Бруствера, осталось пятнадцать минут, Гермиона извинилась перед друзьями и под предлогом необходимости посетить дамскую комнату покинула их, клятвенно пообещав вернуться на то же место.

 

На её счастье в туалете было пусто – очевидно, щедро разливаемое шампанское еще не успело оказать массового эффекта. Быстро набросив мантию-невидимку, Гермиона выскользнула обратно в зал. Вдоль ряда каминов уже не толклись журналисты, зато стеной стояли авроры – именно так, как они и ожидали. Зато вход для посетителей, восстановленный в красной телефонной будке, был оставлен практически без внимания. Приложив из-под мантии молодого аврора Конфундусом, Гермиона сбросила возле двери одну туфельку, скрыв её слабыми дезиллюминационными чарами. Если все пройдет по плану, чары развеются минут через двадцать, и вкупе с дезориентированным охранником получится вполне складная картина похищения. А если кто-то отслеживает её палочку прямо сейчас – что ж, всплеск магии могли вполне счесть за попытку сопротивления.