-Прости, женской одежды у меня как-то не водится, - криво усмехнулся он.
-Спасибо, - прошептала девушка, окончательно смущенная его неожиданной любезностью, и поспешила спрятаться в ванной.
Однако не прошло и минуты, как она с пылающими щеками вышла обратно. Драко, обессиленно уронивший голову на руки, думая, что у него есть хотя бы несколько минут в одиночестве, обреченно вздохнул:
-Что еще, Грейнджер?..
-Понимаешь, тут застежка, - проговорила она еле слышно, - на спине. Я не дотягиваюсь…
Если бы чувство собственного достоинства ему позволило, он бы, наверное взвыл в голос. Эта девица просит помочь ей раздеться, серьезно?! К таким просьбам от Гермионы Грейнджер жизнь его не готовила.
Приняв самый равнодушный вид, Малфой поднялся из кресла и подошел к девушке, услужливо повернувшейся к нему спиной, чуть наклонив головку вперед.
Пара коротких завитков выбились из её прически, и ему нестерпимо захотелось смахнуть их в сторону, полностью обнажая шею, а затем легко, едва касаясь, провести кончиками пальцев по ней вниз, от позвонка к позвонку. Вместо этого парень стиснул челюсти покрепче и заставил себя сосредоточиться на застежке.
Пуговки.
Длинный ряд маленьких, плотно усаженных пуговок тянулся от верхнего края платья вдоль спины вниз и заканчивался на ладонь ниже талии. И он не хотел думать о том, что увидит, когда расстегнет их все.
Он действовал осторожно, стараясь не задевать обнаженной кожи, но платье сидело туго, и, чтобы протолкнуть очередную пуговку сквозь петлю, ему приходилось слегка приподнимать ткань изнутри. По мере того, как он опускался все ниже и ниже, натяжение ослабевало – и он не мог не заметить, как сползают вниз по плечам бретели, а в клиновидном расширяющемся разрезе отливает сатиновым блеском гладкая, почти белая по контрасту с черным шелком платья, кожа. Его движения были скупыми и точными, размеренно отмечая прикосновениями каждый позвонок и каждую впадинку между ними. Когда он дошел до талии, ему пришлось опуститься на колени – из-за разницы в росте дотягиваться до пуговиц стало совсем неудобно, и он не смотрел, Святой Салазар, конечно же, не смотрел на её бедра, скрытые стекающими по ним складками платья, едва различимо подрагивающие прямо у него перед глазами. Вопреки его воле и рассудку глаза отметили все – и ложбинку между лопаток, не прикрытую ни малейшим намеком на белье, и крутой изгиб поясницы, и края очертаний двух симметричных ямочек чуть пониже спины, и даже краешек тонкого черного кружева ровно в том месте, где была последняя пуговка. А еще то, как рассыпались по ее коже мурашки от каждого его случайного – и неслучайного – прикосновения.
Им обоим казалось, что время будто застыло, превратив эти минуты в долгие часы бесконечного испытания. Вечером, застегнув платье одним взмахом волшебной палочки, Гермиона ни на мгновение не задумалась о том, сколько же на нем пуговиц. Сейчас она посчитала их все до одной. Тридцать две. Тридцать две застежки. Тридцать два легчайших касания – и она с неверием и ужасом поняла, что хотела бы, чтобы их было больше. Немного больше. Намного больше.
-Все, - почему-то вдруг охрипшим голосом выдохнул он.
-Спасибо, - тише ветра прошептала она и почти бегом скрылась за дверью ванной комнаты.
Когда Гермиона вышла оттуда – в его рубашке, которая на ней вполне могла бы сойти за платье, с распущенными волосами, из которых битых полчаса выбирала шпильки, проклиная все на свете, прижимая к себе сложенное платье, словно щит – в комнате уже было темно, и только лунный свет пробивался сквозь неплотно задернутые шторы. Малфой лежал в кровати и уже спал – может, только делал вид, чтобы избежать еще одной мучительной неловкости, а может, и в самом деле привык засыпать значительно раньше. Стараясь двигаться тихо, как мышка, чтобы его не потревожить, девушка осторожно положила платье на спинку кресла и скользнула под одеяло, повернувшись к своему соседу спиной. Ей казалось, что она кожей чувствует чужое присутствие рядом, и ни за что не сможет уснуть так – но подушка оказалась удивительно удобной, легкое пуховое одеяло согрело её, словно облачко, и Гермиона сама не заметила, как провалилась в сон.
========== Глава 16. ==========
Малфой проснулся от того, что что-то ужасно щекотало ему лицо. В полудреме, не открывая глаз, он попытался смахнуть докучливый раздражитель, но не смог пошевелить рукой.
И сразу же проснулся окончательно.
Вопреки ожиданиям, все его конечности были на месте. Вот только обездвижены лежавшей на нем Грейнджер, которая уютно устроилась на его груди, используя её, очевидно, в качестве подушки. Это было даже несколько обидно – не то чтобы эта часть его тела была особенно мягкой.
Осторожно высвободив из-под сладко спящей девушки руку, он наконец убрал с собственного лица её вьющуюся каштановую прядь, с трудом удержавшись от того, чтобы всласть почесаться, и задумался.
Просыпаться подобным образом ему было в новинку, но, внимательно прислушавшись к собственным ощущениям, Драко пришел к выводу, что не так уж чтобы очень неприятно. Уже совсем проснувшийся организм, видимо, тоже проанализировал ситуацию, и отреагировал на теплое, мягкое женское тело, обвившееся вокруг него, совершенно естественным образом – и Драко понял, что надо бежать, пока не поздно.
Будить Грейнджер, чтобы увидеть её перекосившееся от ужаса лицо ему совершенно не хотелось, поэтому медленно и осторожно, почти по-змеиному парень выполз из-под неё, облегченно вздохнув, когда она что-то невнятно пробормотала во сне и перевернулась на другой бок. Драко так обрадовался, что ему удалось избежать неловкой ситуации, что совершенно позабыл, что в результате своих маневров оказался на самом краю кровати, и, повернувшись, с громким стуком скатился на пол.
Чертыхнувшись про себя, он сел, потирая ушибленный локоть, поднял голову, чтобы проверить, не разбудил ли его гостью устроеный им грохот – и встретился с огромными карими глазами, в которых отчетливо плескался испуг.
-Ты… тут что? - спросила Гермиона, ничего умнее спросоня не придумав.
-Упал, - не желая уступать ей в утреннем интеллектуальном поединке, ответил Малфой.
-А, - глубокомысленно заключила она и, подумав, добавила: - Очень ушибся?
-Да нет, - неопределенно дернул плечом Драко и поморщился от боли, прострелившей ушибленный локоть.
-Ну ладно, - недоверчиво протянула девушка, покосившись на его руку.
Тут она сообразила, что разглядывает полуголого парня, лежащего в одних пижамных штанах на полу возле кровати, с которой наверняка сама же его и спихнула во сне, и густо покраснела, поспешно отводя глаза.
Малфой, который, несмотря на весьма чувствительное падение, все еще ощущал некоторое напряжение в самом пикантном месте, истолковал её смущение вполне однозначно - и, не произнеся больше ни слова, со скоростью последнего Нимбуса скрылся в ванной комнате.
Там, стоя под упругими струями прохладного душа, он уговаривал сам себя, что ничего такого особенного не произошло, и что утренняя эрекция – вполне естественное явление в его возрасте, никак не связанное с растрепанной кареглазой особой, лежащей в его постели в его же рубашке и одних только черных кружевных трусиках под ней. Последнее уточнение явно было лишним, и Драко сделал воду похолоднее, что, хоть и не сразу, но помогло.
Однако уже вытираясь, он понял, что рано расслабился: брать одежду с собой в ванную он не привык, а этим прекрасным утром эта светлая мысль не успела посетить его блондинистую голову. Плюнув на бритье, парень обмотал полотенце вокруг бедер, уже предчувствуя, как обоюдная неловкость после его появления в практически голом виде накалится до полнейшего абсурда, и, постаравшись принять самый беззаботный вид, вышел из ванной.