-Предлагаешь вернуться туда и поменяться местами? - немедленно оживился Малфой.
-Да нет же, - вздохнула гриффиндорка. С этим человеком решительно невозможно говорить серьезно! Как тут спасать мир?! - Тогда Клювокрыла, ну, того гиппогрифа, должны были казнить, так же, как и Сириуса Блэка.
-Его разве поймали? - удивился он.
-Вооот! - Гермиона торжествующе подняла палец вверх. - Его и вправду поймали, и он был заперт в одной из башен в ожидании поцелуя дементора. Но мы с Гарри вернулись в прошлое на три часа назад и спасли обоих. Возможно, изначально этой вероятности не было, но мы её создали и реализовали! Мы не меняли ничего в тех событиях, что произошли в эти три часа – а значит, и нам нельзя! Но мы можем изменить что-то, что пройдет сквозь время, не оказав влияния на чужие жизни, а только изменит будущее! Вот что мы должны сделать!
-Прекрасно, - фыркнул Малфой. - А можно как-то посмотреть, что именно?
-Если бы, - вздохнула девушка. - Артефакт построен на основе маховика и позволяет перемещаться во времени, но только в те точки, что существуют – то есть либо в прошлое, которое уже случилось, либо в будущее, вероятность реализации которого близка к абсолютной. А это, - она безнадежно махнула рукой на бледные линии, - настолько эфемерно, что даже пересечений разглядеть нельзя. Но, Малфой, еще вчера этого не было! - снова воодушевилась Гермиона. - А значит, мы на верном пути!
-Я все еще не понимаю, чего ты хочешь от меня, - закатил глаза Малфой.
-Я и сама пока не понимаю, - пожала плечами она. - Для начала надо исследовать эту новую ветку, которая идет в прошлое. Может быть, найдутся пересечения с другими судьбами, и по дате мы сможем понять, что это.
-Ладно, - покладисто согласился блондин. - Но сперва я хотел бы кое-что посмотреть.
Гермиона показала ему, как обращаться с картой, и отошла в сторонку, краем глаза наблюдая за тем, что он делает.
Разумеется, Малфой интересовался собой – кем же еще? Его не волновали чужие судьбы, кроме, может быть, родителей, и он больше часа внимательно изучал все возможные варианты собственного будущего, уделив особое внимание тем линиям, что были подлиннее. В конце концов он дошел и до самой слабой вероятности – той, что только и нужна была гриффиндорке, и с той же тщательностью изучил и её.
Наконец он взмахом палочки свернул карту и закрыл крышку артефакта, после чего, не сказав ни слова, взял очередные вещи из шкафа и молча исчез за дверью ванной. Появился он оттуда минут через пять – в узких бриджах, высоких кожаных сапогах, водолазке с высоким горлом и коротком пальто.
-Мне нужно проветриться и подумать, - сообщил он. - Обед принесет тебе Кэри.
-Но ты же… - несмело начала было Гермиона и не решилась закончить.
-Не сбегу, - невесело усмехнулся Малфой. - Я же сказал – мне надо подумать.
И ушел, не забыв закрыть за собой дверь.
========== Глава 23. ==========
Малфой вернулся домой, когда была уже глубокая ночь.
Вопреки своим намерениям обдумать ситуацию, он позабыл обо всем, стоило только запрыгнуть в седло.
Теплое майское солнце согревало спину, а свежий ветер, напоенный ароматами распускающихся трав и первых цветов, выдул все мысли напрочь. Он просто ехал вперед, позволяя лошади уносить его куда глаза глядят, главное – подальше. Подальше от постаревшей за последние годы матери, растерявшего былую величавость отца, всего этого проклятого мира, который никак не мог начать жить спокойно, а главное – от Грейнджер, которая настойчиво тащила его обратно на эти чертовы американские горки с неизвестным финишем.
Впрочем, в этом он лукавил: его собственный конец был довольно предсказуем, и, надо признать, благополучен. Даже если из грейнджеровской затеи ничего не выйдет, их пути разойдутся, и его судьба просто вернется на один из прежних путей. Изучая карту, он заметил, как мелькавшие в голове идеи меняют интенсивность свечения линий – а значит, с помощью этой штуки выбрать наилучшую стратегию труда не составит. Были даже пути, которые вели к тому, чтобы не только спастись самому, но и спасти родителей – хотя эти были значительно тусклее остальных. Если сбежать сейчас, пока гроза еще только собирается на горизонте, он проживет довольно долгую жизнь, и даже сможет пережить грядущий Апокалипсис – вот только зачем?.. Влачить остаток своего существования на пепелище, созерцая угасание мира?.. Долгую счастливую жизнь он представлял себе совсем иначе.
А кроме того, была еще Грейнджер… Тут он несильно ударил лошадь пятками по бокам, понуждая её прибавить шага, и вынужденно отвлекся на то, чтобы удержаться в седле. Они уезжали все дальше и дальше от мэнора, то объезжая лес по опушке, то углубляясь в него, следуя вдоль звериных троп, и наконец выбрались к самым высоким холмам, над которыми уже зажигались первые звезды. Здесь Малфой и провел следующие несколько часов, в тишине, которую лишь дополняли звуки ночного леса, отыскивая на небосводе знакомые с детства контуры созвездий и полностью отрешившись от той реальности, что постоянно требовала от него чего-то и никак не желала оставить в покое.
Когда он вернулся, мэнор уже давно крепко спал. Расседлав уставшую лошадь и вернув её в конюшню, Драко тихо, чтобы никого не потревожить, прокрался на кухню, соорудив себе нехитрый ужин из хлеба, сыра, холодного мяса да огромной кружки горячего чаю, и так же осторожно поднялся к себе. Он мог бы, конечно, поесть и на кухне, но вспомнил о кудрявой ведьме наверху – и кусок в горло не полез. Вдруг Кэри не принес ей ужин – ведь он давал приказ эльфу только касательно обеда, не рассчитывая вернуться так поздно? Вдруг она так и сидит там весь день, голодная?.. Подталкиваемый в спину угрызениями совести и чувством вины, он прибавил шагу – но, как выяснилось, совершенно напрасно.
Грейнджер спала.
Свернувшись клубком на его половине кровати, обняв его подушку, которая, видимо, заменяла ей его самого, и самое главное – снова в его рубашке, на этот раз черной. Ну конечно, про пижаму для неё он не подумал, так что, собственно, сам виноват.
Стараясь не шуметь, парень устроился с едой за столом, заняв такую позицию, с которой открывался лучший обзор на спящую девушку. Разглядывать там было особо нечего – разве что кокон из одеяла да россыпь каштановых кудрей, но все его мысли все равно устремились к ней. Те самые мысли, что он гнал от себя часами, сейчас настигли его стаей голодных псов, разрывая разум и душу на части.
Грейнджер не обманула его: лично он практически ничем не рисковал, даже если бы согласился ввязаться в эту авантюру. Он мог сбежать из Англии прямо завтра, а мог остаться и помочь ей. С каждым потраченным днем его возможности ухудшались, но, тем не менее, оставались в рамках приемлемых, однако для Люциуса и Нарциссы каждый день промедления мог стать роковым. У него был выбор, и на этот раз выбирать он мог не из вариантов собственной смерти.
В отличие от неё.
Грейнджер не солгала и в другом. Все её слова о том, что он теперь – её жизнь, её единственная судьба, оказались правдивы, и даже слишком. Малфой, вне всяких сомнений, предпочел бы, чтобы в этих формулировках было меньше правды и больше обычного романтического пафоса, но увы, она выражалась буквально. И он, черт побери, все еще отлично помнил, что такое – знать, что Гермиона Грейнджер скоро умрет. Он успел попрощаться с ней тогда, в девяносто восьмом, когда молился всем богам, умоляя только об одном – чтобы тетка или Темный лорд убили её до того, как свои лапы и не только протянет к девушке Сивый. Они каким-то чудом сбежали, и она спаслась – но для Драко уже не воскресла, и он до сих пор, проходя через ту самую комнату, хоть и отремонтированную начисто, он видел на самом краю зрения её мертвое, безжизненное тело и слышал крик, который мог стать последним.
И вот теперь судьба будто дала ему второй шанс, и на этот раз ему снова нужно выбирать между нею и своей семьей. И, казалось бы, ответ был очевиден: он уже узнал горькое послевкусие одного варианта, так не пора ли испробовать второй?.. Тем более, что, чем Мерлин не шутит, вдруг у них и вправду все получится, и тогда все останутся живы…