- А? – спросил Иван, чью судьбу на ближайшую неделю уже решил «Совет Земли», подозрительно оглядев присутствующих.
- Тебя это не касается. – серьёзно ответил Александр Николаевич и поинтересовался. – Ты зачем сюда прилетел?
Панас Петрович заинтересованно взглянул на молодого гения. Тот одним глотком опорожнил, свой стакан сока, вытер рукавом комбинезона губы и внимательно посмотрел на хозяина терема и заявил:
- У меня два вопроса. Что ты чувствовал на «Ривьере», что делал и как, потом восстановился? Я имею в виду твои внутренние ощущения. Давай рассказывай, всё что помнишь.
Панас Петрович и Александр Николаевич своими взглядами подтвердили, что их тоже интересует выше перечисленное.
- Надо бы испросить разрешения у профессора Воскобойникова, – раздался взволнованный голос «Василисы».
- Не волнуйся, я справлюсь. – ответил Данила. – Ты запиши всё, что услышишь и отправишь ему отчёт. Уверен, что он меня ещё вызовет к себе на допрос. – Он откинулся на спинку стула. – Первое, что я почувствовал это сонливость и упадок сил. Затем начал поступать настойчивый приказ отправиться на поляну. Я просто сопротивлялся физическому бессилью и чужой воли. Если, правда, то удавалось мне это с большим трудом. Мышцы отказывались работать, мозг всё время норовил отключиться. А что чувствовали другие?
- Никто ничего не помнит. – быстро ответил Панас Петрович. – Они просто уснули и действовали как сомнамбулы.
- А их телом управляла королева муравьёв. – добавил Иван и потребовал. – Рассказывай дальше.
- Силы закончились, когда я отдал приказ боту лететь на крейсер «Калифорния». – продолжил рассказ Данила. – Очнулся в теле паука, который сидел посередине старой чёрной паутины. До сознания дошло, что нити должны быть белыми и вести к моим органам. Как я их восстановил, даже не спрашивайте, не знаю. Просто плёл паутину и всё.
- «Просто плёл паутину и всё». – передразнил молодой гений. – Это самое интересное, а он – «не знаю». Придётся самому всё это распутывать.
Он поднялся на ноги и, не попрощавшись, вышел из терема. Полковник Сорока улыбнулся ему в след. И не зря. Иван тут же вернулся. Вид у него был злой.
- Где моя летающая тарелка?
- На ближайшие семь дней она тебе не понадобиться. – объявил Александр Николаевич. – «Совет Земли» согласился с моим мнением, что твоему телу просто необходимы физические нагрузки. Да и ты сам об этом прекрасно знаешь.
- Утром зарядка, до обеда работаешь со мной, потом занимаешься с полковником. – расписал повестку дня молодого гения Панас Петрович. – Ты только взгляни на себя. Мышцы дряблые, «мешки под глазами», лицо жёлтое. Не беспокойся, мои лаборатории, как и спортзал Саши в твоём полном распоряжении.
- Значит так. – со злостью в голосе прошипел Иван и рванулся к выходу. Дверь, которую он совсем недавно спокойно открыл одной рукой, на этот раз оказалась запертой.
- И не вздумай ломать. – предупредил не совсем ласковый голос «Василисы». Данила мысленно связался с ней:
- Когда это вы успели договориться с полковником.
- Как только он прибыл сюда. – доложила «хозяйка». – Мне оставалось только сделать запрос в «Совет Земли».
- Все против меня. Договорились.– взревел Иван и попытался с разбегу вынести дверь плечом. Попытка оказалась неудачной. Он уселся на стул, потирая ушибленное место.
- Как только ты задумал лететь на Землю, я попросил разрешения немного позаниматься с тобой. – сообщил Александр Николаевич. – Ты, что же думал, что обманул моих людей, когда из туалета по вентиляционной шахте пробрался в ангар? Ты взрослый человек и должен понимать, что твоё тело это не только мозги. Ты заметил, что в последнее время тебе в голову не приходит гениальных идей? Как ты думаешь почему?
- Сдаюсь. – Иван поднял руки вверх и уныло пробормотал. – Делайте, что хотите.
- Так-то лучше. – улыбнулся Панас Петрович, вставая со стула. – Только ты должен понять, что это надо больше тебе, чем нам. А теперь всех прошу на «базу».
Лифт домчал до подземного бункера за несколько минут. На выходе их встречал Илья Семёнович. Его лицо выглядело сосредоточенным и озабоченным. Он поинтересовался здоровьем Ивана и Данилы, тут же вошёл в лифт и, попрощавшись, куда-то умчался.
- Что-то случилось? – спросил Данила.
- Скоро всё узнаешь. Пока ты был на отдыхе, мы решили тебе не сообщать всё, что произошло за две недели. Твоя рация по закрытой линии должна была вещать только общие новости. Ни каких происшествий, ни каких тревожных сообщений. Правда, насколько мне известно, ты её вообще не включал. – ответил Панас Петрович, уводя его на второй уровень, где размещались лаборатории научно-исследовательского комплекса. Полковник Сорока и Иван Иванович спустились на один этаж ниже, где находились спортзал, тренажёры и тир.
Кабинет Панаса Петровича выглядел вполне обыденно. Рабочий стол-компьютер и голые стены. Соответствующих статусу лаборатории: электронных микроскопов, различной лабораторной посуды и приборов видно не было. Все они скрывались за стенами. Два удобных кресла, появившиеся оттуда, подтвердили догадку.
- Сидай. – предложил хозяин кабинета. – Сейчас будем смотреть кино. Если, что не понятно, спрашивай.
Он разместился рядом с Данилой. Стена тут же превратилась в экран, и на нём появилось знакомое изображение лагеря на «Ривьере». Съемка велась сверху.
- Камера установлена на исследовательском зонде. – сообщил Панас Петрович. – Он специально изготовлен в наших лабораториях для того, чтобы проникнуть в муравейник. Его обитатели очень чувствительны. Собственно эти насекомые представляют собой нечто среднее между нашими термитами и муравьями. Они реагируют буквально на всё: вибрацию, электромагнитные волны, тепло, движение, даже на геометрические параметры и изменение сил гравитации. Новый зонд напоминает простой кусок камня и практически ничего не излучает, но передвигается очень медленно. Резкая манипуляция и муравьи накидываться на него. Своими мандибулами они способны раздавить даже корпус зонда. Эти насекомые нам их несколько штук покорёжили, пока мы не сделали этот.
Изображение на экране начало меняться. Зонд медленно проплыл над поляной с модулями, лесом и приблизился к скале. Он осторожно вполз в одно из отверстий.
- Это смотровые окна, заодно и вентиляция. – прокомментировал хозяин кабинета. Узкий тоннель оказался довольно коротким. На другом его конце, в небольшой пещерке, непрошеного гостя встретил муравей-воин, судя по огромным мандибулам. Он внимательно посмотрел в камеру большими глазами и отвернулся, решив, что странный летающий булыжник не представляет опасности и не является каким-нибудь гастрономическим изыском. Камера медленно поползла дальше. Тоннель немного расширился и тут же пересёкся с другим, более широким, по которому сновали обитатели муравейника-термитника. Судя по размерам, здесь даже человек смог бы передвигаться, правда, только ползком. Зонд поднялся к самому потолку и направился вниз, вглубь скалы. Данила обратил внимание, что у насекомых, спешащих по своим общественным делам, жвала гораздо меньше, чем у местных солдат. Вероятно, это были рабочие муравьи. Некоторые из них тащили на себе какие-то шарики.
- Это провизия. – предвосхитил вопрос гостя Панас Петрович. – Они кормят солдат, стоящих у окон-бойниц.
Зонд долго плыл по тоннелю, пока, наконец, не очутился в пещере. Комментариев не требовалось – это, был разделочный цех. Тушки животных и птиц лежали на плоских камнях, а над ними трудились муравьи. Они своими жвалами снимали с добычи шкуру или кожу вместе с перьями и отделяли мясо от костей. Работа шла быстро и организованно. Едва только «мясник» заканчивал свою работу, к нему из ближайших тоннелей спешили собратья на помощь. Одни забирали кости, другие - шкуру или кожу с перьями, третьи – мясо. Тут же к разделочному столу поставлялась новая тушка. Здесь всё было ясно, и зонд направился вслед за муравьями, которым досталась съедобная ноша. Тоннель закончился глубоко под землёй ещё одной пещерой. Скорее всего, это было хранилище. Здесь местные рабочие укладывали мясо в неглубокие ячейки, вырубленные или выкопанные прямо в полу, обмазывали слюной и спешили за новой порцией в разделочный зал.
- Делают консервы. – пояснил Панас Петрович. – Их слюна очень хорошо сохраняет продукты. Причём заметь, для еды они берут то мясо, которое было законсервировано гораздо раньше.