- Аксакал, отправь нам показания. – попросил Ян Фей. На обзорном экране крейсера «Арнольда», помимо картинки с поверхности планеты, появились цифры и графики.
- Это параметры биополя человека. – сообщила Даша. – Здоровье в норме, психическое состояние тоже. Немного возбуждён. Вероятно, пытается привлечь внимание противника. Думаю, что если они не изменяться, то паразиты его не перехватили.
- Хороший у вас специалист. – послышался голос Махсут-би. – Спасибо Маргарита за пра…, то есть дочку.
Зонд медленно опустился на плато и замер. Показания на обзорном экране не изменились. Земляне терпеливо наблюдали. Прошёл час напряжённого ожидания и внимательного изучения цифр и графиков. Судя по всему, защита от воздействия паразитов действовала. Из чрева «Славутича» выскользнул небольшой пенал, размерами и формой схожий с медицинским реаниматором.
- Это модернизированный «саркофаг». – раздался в рубке «Арнольда» голос Махсут-би. – У нас было не так много времени, но кое-что мы успели сделать. Защита от псиизлучений и блокировки в случае попытки воздействия. Это своего рода робот с ограниченными функциями.
Медицинский реаниматор опустился на плато возле одного из членов экипажа. На верхней его части откинулась крышка, и появились четыре металлические руки. Они аккуратно подхватили тело человека и мягко опустили в «саркофаг». Крышка закрылась, и пенал взмыл вверх. Он вплыл в ангар «Славутича». Через десять минут на обзорном экране «Арнольда» появилось лицо Махсут-би.
- Всё в порядке. – сообщил он. - Пока реаниматор транспортировал тело, инъектор ввёл в кровь сложный состав алкалоидов. Паразит продержался около пяти минут и отвалился от затылка. Он пропустил через своё тело нашу смесь. Вероятно, его организм не приемлет алкоголь. В данный момент наш противник ни на что не реагирует. Человека мы извлекли из реаниматора, а его оставили в «саркофаге».
Маргарита грустно улыбнулась.
- Всё начиналось весьма захватывающе, а закончилось вполне банально. Споили противника и взяли его тёпленьким. – она взглянула на Дашу и предложила. – Давай-ка, отправимся на Землю. Думаю, что нам надо отдохнуть. Махсут-би и без нас здесь справиться. Уверенна, что «Макс» согласиться нас туда доставить.
Девушка не отрывая глаз от верхней крышки медицинского реаниматора, кивнула головой в знак согласия.
Глава 24.
Густая непроницаемая тьма. Нет света, нет ощущений, нет вообще ничего. Отсутствуют: ноги, руки, туловище и даже голова.
- Что же есть?
Этот вопрос заставил Данилу напрячься. Мгла начала медленно отступать. Ушла она не полностью, оставив серую пелену, сквозь которую просматривалось что-то знакомое – когда-то виденное.
- Что это?
Чтобы разглядеть пришлось сделать усилие. Картинка медленно приблизилась. Серый паук на чёрной обветшалой паутине. Сморщенное тельце хозяина ловушки казалось безжизненным.
- Всё ясно. – сознание напомнило, что такое уже с ним однажды происходило. Только тогда мозг-паук выглядел по-другому. Он был живым. Сейчас же в нём едва-едва теплилась жизнь. Данила это чувствовал и знал, что ему надо делать. Молодой человек напрягся, чтобы собрать остатки сил и отдать их членистоногому. Он вновь провалился в темноту. Исчезла обветшалая паутина, висевшая рваными клочьями, пропали: мысли и сознание.
Профессор Воскобойников буквально ворвался в палату и остановился возле медицинского реаниматора. Он внимательно изучил показания приборов и взглянул на двух женщин, находившихся в помещении.
- Как он? – его бородка указала на прозрачный параллелепипед, в котором находился его пациент.
- Будто ты сам не знаешь. В твой кабинет поступают все данные. – буркнула Маргарита. Она и её правнучка туже несколько суток дежурили в палате, наблюдая за состоянием здоровья Данилы. Женщины осунулись. Под глазами у них появились чёрные круги.
- Всё по-прежнему, Анатолий Васильевич. – едва слышно сказала Даша. – Терминальное состояние. Полностью отсутствуют все признаки жизни. Показания приборов говорят о том, что он вот-вот умрёт. Несколько секунд назад наблюдался резкий скачок мозговой деятельности. Теперь всё вернулось в прежнее состояние.
- Будем ждать, и надеяться. Он уже два раза выкарабкивался из могилы. Его организм знает, что надо в таких случаях делать. – едва слышно пробормотал профессор и, сцепив руки за спиной, медленно направился к стене палаты, в которой для него уже открылся проём.
- Ты должен что-нибудь сделать. – в след ему произнесла Маргарита. В её голосе прозвучали: угроза и мольба. Воскобойников на секунду замер и понурив голову, вышел из палаты. Он знал, что ничем помочь не может.
- Зачем ты так. – голос Даши прозвучал тихо. – Ему и так тяжело. Он сделал всё возможное. И не только он. Ян Фей то же пытался разбудить Данилу. Нам остаётся только уповать на чудо. – она замолчала, вглядываясь в показания приборов. Несколько индикаторов загорелись зелёным светом. Тут же в стене палаты появился проём и в него вбежал профессор Воскобойников.
Данила напрягся, разгоняя тьму. Он осмотрел паутину и её хозяина. Паук уже не выглядел безжизненным. Его тело заметно посветлело. Впадины и выпуклости едва заметно трепетали, говоря о том, что под тонкой кожицей идут какие-то процессы. Членистоногое ещё не до конца очнулось, и ему надо было помочь. Усилие и паук приподнялся на ноги. Он внимательно огляделся и, обнаружив свою обветшалую паутину в аварийном состоянии, принялся строить новую. Из его брюшка во все сторону полетели ослепительно белые нити. Они приклеивались ко всему, что окружало их хозяина. Данила внимательно следил за деятельностью паука, чувствуя, как к нему возвращаются силы. Теперь вокруг не было пустоты. Он ощутил: своё тело, ток крови по артериям венам и капиллярам. Всего несколько минут и к нему вернулись: обоняние, осязание, слух и даже зрение, хоть глаза были закрыты. Сквозь закрытые веки молодой человек обнаружил склонившиеся над ним три головы.
Даша, Маргарита и профессор Воскобойников внимательно наблюдали за необычным пациентом. Который без всяких вмешательств в свой организм буквально сам себя поднимал из могилы.
- Если бы я сам это не видел. – пробурчал Анатолий Васильевич. – То поднял на смех того, кто бы об этом мне поведал. Где границы человеческих возможностей? - он покачал головой.
- Ты, что же старый эскулап не верил, что он выживет? - прошёптала Маргарита. – А ещё звание профессора носишь.
В её голосе не было язвительных ноток.
- Тихо. – Даша наклонилась над «саркофагом». – Мне кажется, что он на нас смотрит.
- Глупости. – уверенно заявил Анатолий Васильевич. – Это тебе кажется. У него даже веки закрыты. Но, судя по показаниям приборов, он вот-вот проснётся.
- Пожелает нам доброго утра. – улыбнулась Маргарита. – И потребует одежду, чтобы побыстрее покинуть твоё заведение.
- Доброе утро. – пациент открыл глаза и улыбнулся. – Долго вы меня будете здесь ещё держать? Я вам не надоел? Где моя одежда?
Профессор Воскобойников тяжело опустился в кресло и покачал головой. Даша прижала руки к груди и замерла. Маргарита всплеснула руками и потянулась к кнопке. Чтобы открыть крышку медицинского реаниматора. Но та без всякой посторонней помощи откинулась и из «саркофага» легко выпрыгнул Данила. Он, шлёпая босыми ногами по полу, подошёл к стене, которая выдвинула ему навстречу ящик с белоснежным комбинезоном. Молодой человек вернулся к медицинскому реаниматору уже одетым, обнял Дашу и крепко прижал к себе. Девушка закрыла глаза, по её щекам заструились слезы. Она вздохнула и потеряла сознание. Сказалось её многодневное дежурство у постели, вернее медицинского реаниматора.
Данила лежал на берегу озера лицом вверх и улыбался. Он проснулся рано, искупался в озере и прилёг на зелёной травке. Уже прошло три дня, как молодой человек вернулся домой вместе с Дашей. Их никто не беспокоил, да они и сами никого не хотели видеть. Им и вдвоём было хорошо. Профессор Воскобойников разрешил покинуть пациенту клинику только через сутки, после того как тот вышел из глубокой комы. Он всё-таки настоял на обследовании бывшего больного, тем более что нужно было восстановить здоровье и Даше. Это потребовала её прапрабабка – Маргарита. И вот теперь молодые люди три дня как вместе. Но рано или поздно их идиллия должна была закончиться. К тому же вести долгую праздную жизнь, молодые люди не могли и не умели.