Возникновение «экономического кружка сторонников Рейнской республики» и связанное с этим усиление финансовой поддержки еще более активизировали сепаратистов. Чтобы подчеркнуть «надпартийный» характер этого движения, было принято решение создать специальную массовую организацию, выступающую за отделение Рейнской области от Германии.
16 ноября состоялось инициативное совещание группы лиц, провозгласившее создание «Союза защиты рейнской свободы»[38]. Через несколько дней член инициативной группы советник юстиции банкир Кустодис обратился к обер-бургомистру Аденауэру с просьбой оказать содействие в созыве 22 ноября представителей различных партий для переговоров о конституировании «Союза защиты рейнской свободы»[39]. Содействие было оказано, и совещание состоялось. Представители всех буржуазных партий и шейдемановцы согласились войти в союз при условии некоторого изменения его ярко выраженного сепаратистского названия на «Союз свободы немецкого Рейнланда».
27 ноября в Кёльне происходило публичное учредительное собрание «Союза свободы немецкого Рейнланда». На собрании присутствовал «цвет» кёльнской буржуазии. Собравшиеся приняли манифест, в котором наряду с общими фразами о необходимости сохранения германского единства говорилось: «Союз выступает против попыток лишить рейнскую культуру ее первоначального характера, против попыток отчуждения, с какой бы стороны они ни исходили»[40].
29 ноября этот манифест был опубликован кёльнскими газетами за подписями вновь избранных членов правления союза: банкира Кустодиев, профессора экономики Эккерта, редактора газеты «Кёльнише фолькештимме» Хебера и шейдемановца Меерфельда. Манифест подписали также в качестве членов исполнительного комитета союза лидер кёльнских либералов Фальк и исполняющий обязанности председателя правления рейнского центра прелат Кастерт[41].
Одновременно с созданием «Союза свободы немецкого Рейнланда» по всей Рейнской области еще более усилилась сепаратистская пропаганда. В кампанию включились не только все газеты партии центра, но и подавляющее большинство газет других буржуазных партий.
Газета кёльнских либералов «Кёльнише цайтунг» издавна славилась своими пропрусскими традициями. В те годы, когда шла речь об объединении Германии, она была непоколебимой защитницей малогерманского (прусского) варианта объединения. Бисмарк как-то сказал о «Кёльнише цайтунг», что она стоит целого прусского армейского корпуса на Рейне. В 1919 году газета стала органом немецкой народной партии и до небес превозносила свои заслуги в деле борьбы с сепаратизмом. Однако в ноябре 1918 года, отражая тогдашние настроения своих хозяев и влиятельных подписчиков, газета писала:
«Берлин стал миром для себя. Империя — чужой стороной… Основы империи пошатнулись… Мы обращаемся к правительству: Берлин не Германия»[42].
26 ноября эта же «защитница» германского единства писала:
«Империя не желает ждать Берлина или позволить Берлину заразить себя. Прочь от Берлина — таков лозунг дня»[43].
В ноябре 1918 года подобной точки зрения придерживались все буржуазные газеты, все буржуазные партии Рейнской области вкупе с верхушкой шейдемановской социал-демократии. В качестве защитников идеи единства Германской республики выступали одни лишь рабочие.
В то время как контрреволюционные партии на Рейне планировали раздел германского национального государства, на международной арене происходили события, придававшие их деятельности особо зловещий и опасный характер.
Кровавая схватка двух групп империалистических хищников закончилась победой сильнейшего. Положив на лопатки своего основного соперника — империалистическую Германию и ее союзников, — США и страны Антанты готовились к разделу добычи. Условия перемирия от 11 ноября 1918 года недвусмысленно говорили о том, что Германии готовят мир, «полный настоящего удушения, мир более насильнический, чем мир Брестский»[44].
К этому миру каждый из победителей шел со своими особыми требованиями.
Основными целями французского империализма в Европе, четко определившимися в ходе первой мировой войны, были максимальное ослабление своего соперника — Германии и установление французской гегемонии на европейском континенте. Поскольку расчленение собственно германской территории — отрыв от нее ряда западных областей, позволявший держать под постоянной военной угрозой промышленное сердце Германии — Рур, — представляло собой самый действенный метод ослабления Германии, это требование с начала первой мировой войны стало одним из главных лозунгов французского империализма. Однако открытое провозглашение этого лозунга могло ослабить воздействие официальной правительственной пропаганды, провозгласившей империалистическую войну «войной во имя спасения цивилизации и демократии от нашествия гуннов». Поэтому на первом этапе войны правящие круги Франции инсценировали своего рода разделение труда.