Уход независимцев из правительства создавал предпосылки для установления революционного единства рабочего класса на местах.
Испуганные этой перспективой, движимые желанием разделаться с революционными массами, шейдемановцы пошли на провокацию. Они сместили популярного в Берлине полицей-президента левого независимца Эйхгорна. В пролетарские районы были направлены провокаторы, которые толкали рабочие массы на неподготовленные действия. 6 января массовые демонстрации берлинских рабочих начали перерастать в вооруженное выступление.
При всей своей неподготовленности и неорганизованности это выступление было первой серьезной попыткой вывести ноябрьскую революцию в Германии за рамки буржуазной революции. Бои в Берлине способствовали углублению революционного движения во всей Германии. Вооруженные революционные выступления начались и в непосредственной близости от Рейнской области — в Рурском промышленном районе. 8 января в центре Рура — Мюльгейме состоялась массовая рабочая демонстрация. Демонстрация проходила под лозунгом: "Долой капитализм, да здравствует Либкнехт!". В городе вспыхнула всеобщая забастовка. Группы рабочих взяли штурмом дом-крепость ненавистного промышленного магната Гуго Стиннеса. В тот же день в Дюссельдорфе, главном городе правобережного Рейна, вооруженные отряды рабочих заняли редакции и типографии буржуазных газет. Вместо реакционной "Дюссельдорфер цайтунг" начала выходить коммунистическая "Роте фане фом Нидеррейн". Вспомогательная полиция города перешла на сторону революционных рабочих[91]. Перепуганные полицейские чиновники приняли решение "воздержаться от несения службы до выяснения положения". Попытка буржуазии и шейдемановцев организовать контрреволюционный переворот провалилась. 10 января коммунисты Дюссельдорфа дали согласие на вхождение в городской рабочий совет, где до сих пор находились только представители независимой социал-демократии. После вхождения коммунистов совет преобразовался в исполком, который сместил обер-бургомистра и взял в свои руки власть в городе[92].
Обер-бургомистр бежал на левобережье Рейна под защиту английских и бельгийских войск[93]. За ним последовал замещенный в деле вооружения контрреволюционных групп городской советник д-р Лер[94]. После бегства они оба вступили в переговоры с английскими властями об оккупации "мятежного" города[95].
В Хагене местные рабочие предотвратили контрреволюционный путч, организованный проходившим через город батальоном "восточных добровольцев". Вооружившиеся по призыву совета рабочие городских предприятий выбросили "добровольцев" из города.
Аналогичные выступления происходили и в других городах Рурской области. Угольная промышленность была парализована всеобщей забастовкой горняков. Подобно дюссельдорфскому бургомистру, в оккупированную войсками Антанты зону бежали десятки промышленников из Рурского промышленного района.
11 января переизбранный 8 января председателем кёльнской торговой палаты сепаратист Луи Гаген созвал чрезвычайное заседание палаты. Перепуганные событиями в Берлине и Рурской области собравшиеся промышленники уже не на тайном, а на публичном совещании проголосовали за резолюцию, предусматривающую обсуждение "экономического положения" и в первую очередь вопроса о Рейнской республике. Палата приняла решение созвать с этой целью специальную конференцию торговых палат левобережья[96].
Внимательно следившие за настроениями буржуазии в Рейнской области французские власти сразу же после заседания кёльнской торговой палаты предприняли шаг, который, по их мнению, должен был способствовать благоприятному для Рейнской республики, и тем самым для французской политики, решению ожидаемой конференции левобережных торговых палат. 15 января во французское законодательство было внесено изменение по вопросу о "торговле с врагом". В результате этого изменения запрет на торговлю с врагом в дальнейшем не распространялся на оккупированные войсками Антанты районы рейнского левобережья.
Все это вместе взятое создавало в Рейнской области исключительно нервозную обстановку. Ходили слухи о предстоящей аннексии всего левобережья, о скором провозглашении марионеточной республики. В Кёльне даже определенно называли срок провозглашения: 18 января[97].
93
13 января 1919 года "Kölnische Zeitung" сообщила: "Обер-бургомистр Дюссельдорфа Келер опроверг сообщения о своем бегстве и заявил, что 7 января он просто перебрался на бельгийскую территорию. чтобы избежать ареста".
94
Д-р Лер, впоследствии обер-бургомистр Дюссельдорфа, — один из организаторов финансовой помощи промышленников Гитлеру. После второй мировой войны некоторое время был министром внутренних дел в боннском правительстве Аденауэра.