За стенами королевского охотничьего замка бушевала предрассветная буря. В ставни ударял ветер и хлестал дождь. В изножье королевской кровати сидел преданный слуга Людовика Бонтан – мужчина средних лет с добрым и терпеливым выражением лица.
Сон рассеивался, однако Людовик уцепился за одну деталь.
– Передайте архитектору Лево, что я желаю с ним поговорить, – сказал он Бонтану. – О зеркалах.
Бонтан кивнул.
Снаружи громыхнуло. Приутихший было ветер обрушил на окна новую волну дождя.
Окончательно проснувшись, Людовик прикрыл живот ночной рубашкой.
– Бонтан, как себя чувствует моя королева? Все уверяют, что родится мальчик.
Снаружи вдруг раздался звук разбитого стекла. Сквозь шум ненастья Людовик услышал крики и лошадиное ржание. Затем из коридора донеслись чьи-то тяжелые, торопливые шаги и раздраженные голоса. Спустя мгновение в дверь настойчиво постучали. Бонтан поспешил открыть. В спальню вбежали швейцарцы, а за ними – встревоженные придворные. Гвардейцы с суровыми лицами окружили королевское ложе. Людовик вжался в перину. У него заколотилось сердце.
– Стража, что все это значит? – спросил Бонтан.
– Была попытка покушения на жизнь его величества, – ответил один из гвардейцев.
– Кто дерзнул? Испанцы? Голландцы?
– Этого мы пока еще не знаем. Фабьен бросился в погоню.
– Бонтан, я требую объяснений! – сказал Людовик.
– Ваше величество, – встревоженно начал первый камердинер, – вас безотлагательно следует препроводить в караульное помещение.
Бонтан подошел к окну и закрыл ставни. Смотрители королевского гардероба подошли к августейшей особе, дабы снять с него ночную рубашку, однако Людовик оттолкнул их.
– Кто осмелился приказывать королю? – раздраженно спросил он.
Людовик поднялся и направился к Бонтану.
– Отойдите от окна! – крикнул один из гвардейцев.
– Бонтан, кто эти люди? Я их не знаю! – сказал Людовик.
Меж тем гвардейцы окружили короля и насильно увели его от окна. Людовик отбивался.
– Я никуда не поеду! Мой второй сын родится здесь, в Версале! Пока я дышу, меня никто и ничто не испугает. Я не намерен покидать Версаль!
Однако швейцарские гвардейцы не слушали его, а королевские камердинеры и смотрители королевского гардероба делали свое дело. Потом гвардейцы вывели Людовика из спальни и повели по тускло освещенному коридору. Ошеломленные придворные, мимо которых проходил король, торопливо кланялись. Людовику удалось высвободиться из рук гвардейцев, однако он был бессилен против человеческого потока, несшего его по коридору.
– Где Филипп? – требовательно вопрошал король. – Где он? Где мой брат?
Филипп, младший брат короля, носивший титул Месье[1], отступил, поднял голову и улыбнулся красивому молодому человеку с вьющимися волосами, сидевшему в бархатном кресле напротив него. На Шевалье[2] – так называли этого молодого красавца – была лишь белая рубашка и больше ничего, так что Филиппу было значительно легче наслаждаться изысканным лакомством, находящимся у Шевалье между ног. Филипп с таким упоением предавался своему делу, что Шевалье вцепился в подлокотники кресла, прежде чем склонить голову в момент наивысшего наслаждения.
– Боже милосердный, да у тебя талант, – пробормотал сквозь зубы Шевалье.
Филипп улыбнулся. Разумеется, талант. Внезапно кто-то забарабанил в дверь. Филипп недовольно оглянулся, но тут же вновь сосредоточился на каменной от возбуждения, соблазнительно блестящей «мужской снасти» Шевалье. Он склонился, чтобы вновь взять ее в рот, однако удары в дверь продолжались.
– Месье, король зовет вас к себе! – крикнул через дверь лакей.
Шевалье бросил мрачный взгляд на дверь.
– Мы слышим!
Филипп заправил за ухо прядь темных волос, виновато улыбнулся Шевалье и нехотя поднялся. Шевалье только небрежно опустил рубашку, частично прикрыв наготу.
Филипп распахнул дверь.
– Младенец уже родился?
– Вам следует немедленно идти к его величеству, Месье, – объявил лакей.
Филипп закатил глаза, зевнул и обернулся к Шевалье. Тот махнул унизанной кольцами рукой и сказал:
– Велю-ка я принести нам перекусить.
– Мне уже ничего не хочется, – ответил Филипп и вышел из комнаты, затворив за собой дверь. Он еще не успел высказать свое недовольство по поводу того, что им помешали, как лакей сообщил ему о попытке покушения на жизнь короля.
1
Титул, присваиваемый старшему из братьев короля. Как известно, у Людовика XIV был только один брат. –
2
Это прозвище, вошедшее в историю. Настоящее имя любовника Филиппа – Филипп де Лоррен-Арманьяк.