(...)
Уже тогда трезвые головы предупреждали, во что выльется создание этого "чудовища Франкенштейна" - "великой Польши". В частности, британский премьер Ллойд Джордж 25 марта 1919-го направил участникам Парижской мирной конференции меморандум, вошедший в историю как "документ из Фонтенбло", - "Некоторые соображения к сведению участников конференции, перед тем как будут выработаны окончательные условия".
Ллойд Джордж писал: "Вы можете лишить Германию ее колоний, превратить ее вооруженные силы в простую полицию, низвести ее военно-морской флот на уровень флота пятистепенной державы, однако если в конце концов Германия почувствует, что с ней несправедливо обошлись при заключении мирного договора 1919 г., она найдет средства, чтобы добиться у своих победителей возмещения... Поддержание мира будет... зависеть от устранения всех причин для раздражения, которое постоянно поднимает дух патриотизма; оно будет зависеть от справедливости, от сознания того, что люди действуют честно в своем стремлении компенсировать потери... Несправедливость и высокомерие, проявленные в час триумфа, никогда не будут забыты или прощены".
Особую же опасность Ллойд Джордж видел в следующем: "По этим соображениям я решительно выступаю против передачи большого количества немцев из Германии под власть других государств, и нужно воспрепятствовать этому, насколько это практически возможно. Я не могу не усмотреть главную причину будущей войны в том, что германский народ, который достаточно проявил себя как одна из самых энергичных и сильных наций мира, будет окружен рядом небольших государств. Народы многих из них никогда раньше не могли создать стабильных правительств для самих себя, а теперь в каждое из этих государств попадет масса немцев, требующих воссоединения со своей родиной".
Наконец, в отношении "возрожденной Польши" Ллойд Джордж не сомневался: "Предложение комиссии по польским делам о передаче 2100 тыс. немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд, должно рано или поздно привести к новой войне на востоке Европы"[4] ... Как в воду смотрел! Так оно впоследствии и вышло.
_______________________
4. ПМД, т.1, с.347-349.
Глава британского МИД Бальфур, в целом более чем лояльно настроенный к Польше, признавал в ходе мирной конференции, что "Польша совершала позорные поступки и плохо вела свои дела". Но "питал надежду", что этот озорник-позорник одумается и окажется в состоянии "вести себя как разумное, цивилизованное государство". Зря надеялся.
Генерал Смэтс, представлявший на мирной конференции британские доминионы, предупреждал: "Польша в продолжение всей своей истории была неудачницей и всегда будет неудачницей, а мы в нашем договоре пытаемся отменить этот приговор истории". Поэтому Смэтс призывал союзников "серьезно подумать, прежде чем они гарантируют Польше те границы, которые ныне намечаются. Эти границы требуют самого тщательного пересмотра"[6].
_______________________
6. ПМД, т.1, с.587.
(...)
Предпосылки к разделу Польши 1939-го были заложены в 1919-1920 гг. Пользуясь моментом, Польша ограбила двух своих великих соседей - Германию и Россию: "сцена была готова для создания одной из самых опасных коалиций - германо-русской дружбы, в основе которой лежала общая нелюбовь к своему общему соседу - Польше"[9].
_______________________
9. Дирксен, указ. соч., с.36.
Но разве только Германия и Россия? Были же еще Литва и Чехословакия. Выше мы опустили польско-чешский конфликт из-за Тешинской области (о нем поговорим в ходе рассмотрения событий 1938 г.). Поляки наверняка отобрали бы Тешинскую область у чехов силой еще в 1919-1920 гг., если бы не Антанта, которая благоволила к ЧСР не меньше, чем к Польше (союзники 28 июля 1920 г. приняли решение о разграничении территории бывшего Тешинского княжества, и Польша подчинилась). Но своих планов на этот счет Варшава не оставила. Как и притязаний на территории остальных соседей.
С самого начала своего возрождения Речь Посполита предстала как государство, конфликтующее с соседями на западе, юге и востоке (исключение - Румыния и Латвия, с которыми поляки имели небольшую по протяженности границу), - Германией, Советской Россией, Литвой и Чехословакией. Причем во всех перечисленных случаях именно Польша была провокатором и источником конфликта из-за ее великодержавных устремлений.
К началу 20-х, таким образом, сложилась следующая картина.
Во-первых, Польша успела повоевать (за редким исключением) со всеми соседями.
Во-вторых, она силой захватила земли Германии, Советской России и Литвы - поправ принципы самоопределения народов, неоднократно нарушив решения Парижской мирной конференции, а часто своей тактикой "свершившихся фактов" предопределив несправедливый характер ее (упомянутой конференции) решений. Все это создало основу для территориальных претензий к Польше (вполне обоснованных) со стороны указанных государств.
В-третьих, Польша даже в этих обстоятельствах осталась неудовлетворенной! Ведь, как мы помним, ее территориальные претензии простирались гораздо дальше, чем ей удалось достичь на рубеже 10-20-х годов ХХ в., - по отношению и к Германии, и к Советской России, и к Литве (которую поляки вообще хотели включить в состав державы целиком), и к Чехословакии. И исходя из неудовлетворенности своих аппетитов Варшава будет строить свою внешнюю политику в течение всего межвоенного периода.
Польша была готовым очагом военного конфликта в Европе. До поры до времени "замороженным".
Польша - хозяин своего слова: хочет - дает, хочет - забирает обратно
(...)
Эта мини-империя в центре Европы была образована не как добровольный союз народов, но как тюрьма народов, в которую немцы, украинцы, белорусы, литовцы были загнаны силой оружия.
Тот бандитский способ, с помощью которого поляки расширяли свою территорию в 1918-1921 гг., обусловил и характер польской политики по отношению к национальным меньшинствам - жесткого подавления, ополячивания, окатоличивания.
В совокупности "нетитульные" народы составляли треть населения Польши. Самыми многочисленными из нацменьшинств были украинцы (14,3%), евреи (7,0%), белорусы (5,9%) и немцы (4,7%). Оказавшись под польским владычеством против своей воли и вопреки всем принципам справедливости, в том числе столь широко декларировавшемуся в то время принципу самоопределения, непольские народы не могли не быть в оппозиции к польской государственности. Тяга нацменьшинств к освобождению из-под польского ярма, в которое Польша загнала их посредством огня и меча, была объективно предопределена.
Добавим к этому, что такие крупные меньшинства, как украинцы, белорусы и немцы, имели свои государства, граничившие с Польшей. Это, естественно, порождало в них дополнительные надежды на то, что рано или поздно соплеменники придут на помощь. Так, британский премьер Ллойд Джордж еще в 1919 г. задавался вопросом: "Нам говорят, что районы, колонизированные немцами в XVIII веке и позже, должны быть возвращены Польше... районы, которые я имею в виду, это, так сказать, Germania Irredenta и залог будущей войны. Если население этих районов восстанет против поляков, а его соотечественники пожелают прийти на помощь, то станут ли Франция, Великобритания и Соединенные Штаты воевать, чтобы сохранить там польское господство?"[1]
_______________________
1. Ллойд Джордж Дэвид, Правда о мирных договорах (далее - ПМД). - М.: Изд-во Иностр. лит., 1957, т.2, с.187.
Неестественное польское господство на присоединенных к Польше территориях с непольским населением могло удерживаться только на штыках и только в условиях уродливой версальской системы. Разрушение последней неизбежно влекло за собой и развал тогдашней Польши.