Жан-Франсуа Паро
«Версальский утопленник»
Посвящается Жаклин Корве
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Николя Ле Флок — комиссар полиции Шатле
Луи де Ранрей — его сын, паж большой конюшни
Эме де Ноблекур — прокурор в отставке
Марион — его кухарка
Пуатвен — его лакей
Катрина Госс — кухарка
Пьер Бурдо — инспектор полиции
Папаша Мари — привратник в Шатле
Сортирнос — осведомитель
Рабуин — осведомитель
Гийом Семакгюс — корабельный хирург
Ава — его домоправительница
Шарль Анри Сансон — парижский палач
Полетта — содержательница борделя
Граф Прованский — брат короля
Герцог Шартрский — кузен короля
Ламор — его лакей
Сартин — Государственный секретарь, министр морского флота
Ленуар — начальник полиции Парижа
Д’Арране — адмирал
Эме д’Арране — его дочь
Триборт — его дворецкий
Лаборд — генеральный откупщик, бывший первый служитель королевской опочивальни
Тьерри де Виль д’Аврэ — его преемник на посту первого служителя королевской опочивальни
Бальбастр — музыкант и композитор
Жанна Кампан — придворная дама королевы
Эмманюэль де Риву — морской офицер
Пьер Ренар — инспектор полиции
Жанна Ренар — кастелянша королевы
Доктор Антон Месмер — эмпирист
Ратино — печатник
Винченцо Бальбо — певчий Королевской капеллы
Франческо Барбекано — бывший певчий Королевской капеллы
Жак Госсе — королевский водонос
Этьенетта Данкур — прислуга на кухне
Жак Саном, прозываемый д'Асси — проститут
Ретиф де ла Бретон по прозвищу Филин — писатель
Батист Гремийон — сержант караульной роты
Вдова Менье — хозяйка гостиницы
ПРОЛОГ
О, фортуна! Кто из богов терзает нас ужаснее, чем ты? Всегда любила ты играть судьбами несчастных смертных!
26 февраля 1778 года, Жирный четверг. Бал в Парижской Опере.
Н-да, действительно, уж лучше запах конюшни! Над полом клубилась пыль, выбиваемая каблуками из старых досок, угарный свечной чад смешивался с тяжелым запахом потных, давно не мытых тел и резкими ароматами духов и румян. От смрада к горлу подступала тошнота. Вонь мешала внимать чудесным звукам музыки. Большой зал, отделанный золотом и пурпуром, гудел, словно пчелиный рой. Расставленные вдоль стен скамьи, светильники и жирандоли оставляли место для небольшого буфета. Ложи, напоминавшие ячейки сот, довершали сходство с ульем.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Николя разглядывал пестрые костюмы танцующих. Тут маски взялись за руки, образовав длинную, словно гусеница, цепочку, и в веселом танце заскакали по залу. Косолапый медведь держал за руку веселого полишинеля, сжимавшего руку закутанной в блестящие шелка султанши. Прямо на комиссара надвигался призрак в саване, с набеленным, мертвенно-бледным лицом, на котором карбункулами сверкали глаза. Подмигнув Николя, призрак показал ему зеленый язык. Венецианские маски с застывшими выражениями безглазых лиц вносили диссонанс в атмосферу всеобщего оживления. Карнавальные костюмы не позволяли различить, где мужчина, а где женщина, и эта неопределенность придавала веселью еще большую пикантность. Устроившись в уголке своей ложи, он оперся подбородком на серебряный набалдашник трости. Трость с секретом преподнес ему на Новый год инспектор Бурдо. При помощи кольца и пружины набалдашник отделялся, обнажая скрытый в трости клинок. Английская пуля разбила рукоятку и снесла боек маленькому пистолету Николя[1], всегда сопровождавшему его в опасных предприятиях, и его верный помощник сказал, что, пока ему делают новый пистолет, с этой тростью он может чувствовать себя уверенно.
Сегодня вечером Николя обеспечивал безопасность королевы: дождавшись, пока король, сломленный усталостью, заработанной днем на охоте, отправится спать, она в компании близких друзей в очередной раз незаметно ускользнула из Версаля. Подобные эскапады королевы не могли не волновать начальника парижской полиции Ленуара, и тот поручил Николя осуществлять наблюдение. Королева не терпела, когда ей надоедали излишними, по ее мнению, предосторожностями. Право следовать за ней тенью она признавала только за своим верным Компьеньским кавалером, с которым ее связывали как услуги, оказанные лично ей, так и немало услуг, оказанных им королевской семье.