— О чем ты сейчас говоришь, Пьер?
— Помнишь дело некоего Жака Симона, что состоял в переписке с англичанами? По приказу Вержена я принимал участие в его аресте. Когда я допрашивал его в Бастилии, он признался, что является одним из звеньев в цепочке нелегальной торговли книгами.
— Но это не имеет отношения к нашему делу, нелегальная торговля оказалась лишь прикрытием.
— А вот и нет! Я говорил тебе, что Симона решили отпустить на свободу при условии, что он навсегда покинет Францию.
— И что же?
— …а до тех пор за каждым его шагом будут пристально следить.
— Не дерзну предположить, что произошло дальше.
— Выйдя из тюрьмы, он мгновенно исчез из поля зрения наших агентов — словно растворился. Нам сообщили о его бегстве слишком поздно: те, кому поручили за ним следить, вместо того чтобы сразу доложить своим начальникам, долгое время пытались — впустую — сами отыскать его.
— Это были люди Ленуара?
— Нет. Люди того, кого лучше не называть.
— Понимаю! Значит, этот Симон по-прежнему обретается где-то во Франции и, возможно, уже вернулся в Париж или в Версаль.
— Я бросил все наши силы на его поиски. Сегодня у нас одиннадцатое августа. С тех пор как он покинул Париж, прошло пять или шесть дней, так что самое время ему вернуться обратно.
— А если он уже в Версале.
— Ты думаешь…
— Черт! У нас осталось не так много подозреваемых. Вор, укравший универсальный ключ. Предвижу мрачные переговоры с теми, кому сей предмет нужен, чтобы обесчестить королеву. Помимо Шартра и Прованса, для которых участие в подобной интриге является скорее бравадой, нежели серьезной попыткой навредить Марии-Антуанетте, я вижу лишь англичан и их секретные службы. Симон, очевидно, сговорился с ними, и он — если, конечно, мы его найдем — может привести нас к обладателю драгоценности.
— Похоже, — отозвался Семакгюс, — этот ключ, подобно магниту, притягивает тех, чье честолюбие готово извлечь из него выгоду.
Возмущаясь отсутствием аппетита у Николя, Бурдо и Семакгюс накинулись на блюдо с горячими шкварками.
— Не забывайте, — пытался защищаться тот, — помимо новостей у меня в желудке еще не переварился окорок Триборта и итальянский обед!
— Если хорошенько подумать, — промолвил Бурдо, — все нити дела ведут в Версаль. Несмотря на всех наших осведомителей, отыскать Симона в Париже — то же, что пытаться отыскать иголку в стоге сена. К тому же у этого типа настолько заурядная внешность, что изменить ее легче легкого. Уверен, он скоро появится в Версале, а потому нужно сосредоточить наши поиски именно там. Возможно, он наконец приведет нас к тому, кто является организатором всего дела.
Бурдо предстояло направить в Версаль самых опытных агентов для наружного наблюдения, а также людей для проверки гостиниц и меблированных комнат на предмет проживающих там иностранцев. Штабом операции избрали особняк д’Арране: туда будут отправлять срочные послания, и при первой же возможности будет заезжать комиссар. Предусмотрев все, что только можно, Николя попрощался с друзьями и отбыл на улицу Монмартр, где нашел Плутона, мирно спавшего в сарае возле старой лошадки, и Катарину, как обычно, дремавшую в кухне. Она ложилась поздно, ибо, даже когда он уезжал из Парижа, она привыкла ждать его допоздна. Разбудив ее и поцеловав в щеку, он ласково велел ей отправляться спать, а сам поднялся к себе. Стоило ему лечь, как появилась Мушетта; она долго ходила по кровати, делая вид, что не замечает его, а потом с подозрительным видом принялась его обнюхивать. Результат проверки удовлетворил ее, и она змейкой обвилась вокруг хозяина, уткнувшись мордочкой ему в подбородок. Это было последнее, что запомнил Николя: он поднял руку, чтобы приласкать кошечку, но рука бессильно упала, и он погрузился в сон.
Среда, 12 августа 1778 года.
Господин де Ноблекур задумчиво размешивал ложечкой отвар шалфея, в то время как Николя с завидным аппетитом поглощал бриошь, щедро намазывая ее вишнево-малиновым вареньем, присланным в подарок госпожой Сансон.
— Больше всего меня озадачивают послания, которые оставляет ваш убийца. Это настоящая мания, возведенная в систему; начинаешь задумываться, не скрыт ли в этих отрывках тайный смысл.
— Надо отметить, — с набитым ртом заговорил Николя и едва не задохнулся, попытавшись проглотить целиком большой кусок бриоши, — первое убийство, когда мы выловили труп из Большого канала, несколько отличается от других. Разумеется, на теле жертвы мы нашли бумаги, но в них не было никакого вызова.