— … рубашку из свининки? — с интересом переспросил Николя.
— Да, в рубашку, в платьице, как тебе больше нравится! Ну, зачем прерывать такую песню? В довершение я подвешиваю их над очагом, и там они висят недели две, хотя в принципе могут висеть и год. Поданные с разными приправками, они радуют и сердце, и душу. А если к ним добавить горшочек красненькой водички…
И она заговорщически подмигнула Семакгюсу.
— Что она хочет сказать? — спросил Николя, от которого не ускользнули перемигивания Семакгюса с трактирщицей.
— То, что впервые со времени нашего знакомства она выставит тебе вино! Ты же знаешь, у нее нет разрешения на продажу спиртного. Но, узнав, как тебе сейчас плохо, наша достойная хозяйка ради тебя идет на риск.
Разговор быстро перешел на результаты сегодняшних поисков. К сожалению, они оказались не столь убедительны и не открывали новых перспектив в расследовании.
— Primo, — начал Николя, — который из братьев взял на себя покупку приборов? Если предположить, что один только что прибыл во Францию, мне кажется, вряд ли он бы смог свободно разъезжать по Парижу.
— Однако о вашем певчем тоже речи быть не может, тем более что коричневый плащ никак не может быть плащом сливового цвета, о котором упомянула вдова Менье.
— Еще один способ заметать следы. А что думает наш ученый о тиглях и ретортах?
— Ученый полагает, что для получения фосфора с равным успехом можно использовать как стеклянные сосуды, так и глиняные.
— Мы теряем время, — вновь охваченный тревогой, произнес Николя. — Почему мы еще не в Версале, почему не ищем по всем дорогам?
Мамаша Морель принесла дымящуюся голяшку в окружении гарнира и глиняный горшок, который поставила на стол, многозначительно кивнув Семакгюсу. Друзья молча принялись за мясо в собственном соку; хорошо проваренное, оно оказалось настолько нежным, что его можно было есть ложкой.
— Отвечая на ваш вопрос, напомню, что ваши люди и Бурдо, который один стоит десяти, находятся в Версале. К сожалению, собранные нами сведения не могут привести нас к дому неизвестного, ну да привозили химические сосуды и каменный уголь. Но если что-то понадобится или что-то случится, вас отыщут в любую минуту! Вы же сами все организовали. А как же иначе? Ведь у нас лучшая полиция в Европе!
Последнюю фразу он произнес, подражая интонации Сартина; Николя улыбнулся.
— Вы правы. Заметьте, как ловко наш неизвестный ввел в заблуждение возчика, проведя его такой запутанной дорогой, что тот более не в состоянии найти дом, куда отвозил груз!
— Его действия можно истолковать двояко: или он действительно превосходно знал дорогу и запутывал следы, или, наоборот, знал ее плохо, а потому постоянно ошибался и сворачивал не туда. В первом случае речь идет о вашем Бальбо, а во втором… Словом, если это не он, значит, это его брат!
— Готов держать пари, что верным окажется первое предположение: проще притвориться, что не знаешь дороги, нежели плутать, потому что в самом деле ее не знаешь.
Принесли свиные языки в сопровождении горчицы, корнишонов, маринованного лука и вишен в уксусе. Тут же лежали розовые, с прожилочками, ломтики убоины в окружении тонких хрустящих шкварок. Несмотря на жаркую погоду, благодаря своей простоте это блюдо оказалось не только вкусным, но и изрядно подкрепляющим. Семакгюс заметил, что еда влияет на состояние духа; эту же мысль по-своему им изложила мамаша Морель. Отвлекая Николя от мрачных мыслей, корабельный хирург отпускал шуточки и делал любопытные замечания. Николя ценил усилия друга и изо всех сил старался скрыть свое настроение.
— Во времена, когда развлечения занимали мой ум чаще, нежели серьезные занятия, во время приступов раскаяния мне казалось, что жизнь моя являет собой непрерывное падение в бездну. Однако нет таких состояний тела и ума, кои бы не поддавались воздействию пищи. Моим любимым блюдом тогда была свежая скумбрия, приправленная ломтиками лимона и померанца; нежное мясо этой рыбы, полагаемое исключительно легким для пищеварения, смягчало мои терзания и вселяло надежду. Хотя, как мне кажется, дело тут не в рыбе, а в маринаде, обладавшем особыми вкусовыми ощущениями. То же мы можем сказать и об этих свиных языках, что кажутся нам столь вкусными благодаря приправам.