— Ага-а… твою мать, это ты ездил на мне верхом?
Первым на помощь брату бросился младший, юркий Володька. Бандит повел локтем, и Володька отлетел в крапиву под забором.
— Признавайся: ездил?!
— Отпусти! — вырываясь, просил Иван. — Детьми же были… Что ты наду-умал?!
— Не нравится? Цурик! — лютовал Полторак. — Еще не то сделаю! Голову оторву и в с… запихаю!
Володька снова петухом налетел на него, но сделать ничего не мог.
Видя, что Иван уже посинел и изо рта у него хлынула кровь, Базыль бросился в хату, выхватил из шкафа двустволку и продавил стволом стекло в окне.
— Ну, гад, молись! Амба тебе!
Полторак повернул голову, процедил:
— Брось баловаться этим!
— Давно я ждал такой минуты! — Базыль взвел курки. — Требуху тебе сейчас продырявлю!
Полторак обхватил поперек Ивана с Володькой.
— Теперь стреляй, ну?!
— А-а, молодец против овец, за них прячешься?! Боишься, падло?!
— Кто-о? Я-а?..
Бандит отпустил братьев. Те отпрянули в стороны. Полторак всем своим широченным корпусом повернулся к окну, выпятил грудь и упер руки в бока.
— Погля-адим, какой ты смелый! — прорычал он. — Давай!
Базыль прицелился и всадил два заряда в живот бандита.
Окутанный белым дымком, Полторак простонал:
— А-а, ты… та-ак?
Задыхаясь от боли, поддерживая окровавленными пальцами живот, он пошел к дому.
— Все ваше гнездо изничтожу! — щерил он лошадиные зубы, покрытые розовой пеной. — Всех вас… цурик! Полторака извести задумали?..
Заметно слабея, он злобно хрипел:
— Не так просто… Полто-рра-ка!.. Еще не народился в Грибовщине такой герой, чтоб его… Я доберусь сейчас к вам… Цурик!
Через палисадник бандит подбирался к окну, но провалился ногой в кротовую яму и упал, чтобы больше не подняться.
— Капут! — выдохнул Базыль.
У калитки показался Вилли с друзьями. Братья живо вбежали в дом и заперли дверь изнутри. Базыль перезарядил ружье.
— Не стреляйте, Авхимюки, ваша взяла! — прокричал сокольский немец. — Айн момент, я сейчас!..
Вилли вошел во двор, медленно приблизился к трупу, справа и слева хлестнул его по лицу.
— Это тебе за то, что так глупо попался!.. Донерветтер, как он тебя разделал! Ну, давай попрощаемся!..
Нагнулся и поцеловал друга в окровавленные губы. Затем махнул рукой и, ничего не сказав братьям, направился к калитке, где его ожидала ошеломленная компания во главе с вожаком.
Лука Михайлович и Вилли навсегда увели свою шайку из Грибовщины в неизвестном направлении. Базыля в тот же день забрали в участок. Зато вся округа ликовала.
Не помня себя от радости, богомолки бегали из дома в дом и без устали твердили:
— Слыхали? Внял всевышний просьбе Альяша, избавил нас от беды, изба-авил!
— Извел злодея!..
— Есть все-таки бог на свете, есть, что бы там ни говорили!
— Простил царь небесный грехи наши, милость оказал!..
— И дорогу расчистил своему человеку!
— Господь захочет — сотворит чудо, верой зло в добро превращается!
— Какое счастье, что божий избранник с нами живет!
— Увидите, как теперь хорошо нам будет под его опекой! Так бывало всегда в старину, когда святые жили с простым народом!
— А городские брешут, будто обман все это! Вот бы теперь ткнуть их носом!..
Наиболее практичные соображали:
— Надо, чтобы все вышли встречать Альяша из того Кронштадта!
— А как же! Все как один пойдем на станцию!..
Пилипиха, Руселиха, Майсак раздобыли в Острове хоругви, созвали мужиков, баб, и все повалили в Гродно встречать человека, спасшего село от чудовища.
Трое суток ждали люди Альяша на вокзале. Встретив Климовича на четвертые сутки, с песнями и молитвами повели в Грибовщину.
Весть о том, что Иоанн кронштадтский признал и благословил грибовщинского пророка, быстро облетела села. Началось паломничество. Верующие приходили издалека, чтобы своими глазами увидеть «святую бумагу» со знаками чудотворца. Сейчас же родилась и легенда:
— Поговорил Иоанн-чудотворец с нашим Альяшом, расспросил обо всем, низко ему поклонился, благословил на возведение храма и объявляет: «Будь спокоен, пока мы тут говорили, Полторак в твоей Грибовщине испустил дух! И не прогневайся, денег от тебя не приму! Живу я на воде и хлебе, зачем мне лишнее? Как выйдешь за Кронштадт, отдай их первому, кого встретишь!»