— А-а-а! — послышалось в хате.
— О! Уже бьет! — шепнула Химка.
Женщины с жадностью стали ловить мольбы и стоны молодицы. Попробовали сами всплакнуть и настроить себя так, чтобы приобщиться к целебному наслаждению от растревоженной боли.
— Хлещет! — с восхищением и как бы даже с завистью подтвердила подруга. Потом горячо, не без хвастовства, зашептала: — Я ему тоже рассказала про свой грех… Как начал, как начал, как на-ачал он меня веревкой охаживать, аж в пот меня бросило, света невзвидала! Слезами сразу и залилась!.. Долго полосы на теле не проходили, а ночью, бывало, никак спать не умощусь — печет кругом! Но о горе своем больше и не вспоминала даже… О-о, великая у него сила, испытала и я ее!
— Святой человек! — с уважением вздохнула Химка под дикий, похожий на смех вопль Тэкли. — Сколько добра людям делает!
— Как Иисус Христос, ей-богу! И его имя богомольцы так же поминают в молитвах, а нищие именем Альяша — сама слышала — выпрашивают подаяние! А кажется — неприветливый такой!
— Вроде солнца: глянешь — в глазах потемнеет, а все радуются ему! Недаром со всех концов света прутся люди в Грибовщину, стар и млад…
— Счастливые мы, Химочка! — В порыве чувствительности Лиза чмокнула товарку в щеку.
— Ой, и не говори! Я в Страшеве так мучилась при родном брате, до того мучилась, что и рассказать трудно… Бывало, пролетит ночь, а я и глаз не сомкну! Голос каждого петуха на селе изучила! А пришла сюда — как заново на свет родилась! Как вздумаю иногда, какая тут нужная, что служу богу, творю добро и милосердие, и на душе так легко делается, что, кажется, среди ангелов живу!
— А она, бедная, все ревет… Взялся он за нее, скажи ты!.. Заядлый человек!
— Молодая, слез много, пусть выплачется, Лиза! Это полезно, когда вредный сок вытечет из тебя. Не надо им мешать!
— Куда же нам-то деваться, Химочка? Ночь ведь. Кого теперь станешь будить?
— Не беда, пристроимся где-нибудь!..
Умиленные и взволнованные, женщины постояли еще немного и, когда то, что происходило в хате, стало напоминать семейную свару, отправились искать ночлег.
ОПЯТЬ ТО ЖЕ САМОЕ
Появление Тэкли в доме Альяша дало пищу для новых разговоров. Бабки удивлялись прозорливости пророка:
— Он каждого видит насквозь. Что-нибудь скрыть от него — и не думай!
— Даже потаскуха из Праздников не могла обмануть! Поглядел Илья на нее и говорит: «Хоть ты и красивая, и в шелка одетая, а есть ты сатана и отойди от меня!»
— А та, говорят, услыхала это да как заржет!.. Люди глядь на ее ноги, а там копыта! Носом потянули — серой воняет!
И валил народ на поклон к мессии. К тому вечному мессии, которого столько веков ожидали поколения моих предков. В течение столетий не было такой благоприятной обстановки, которая бы способствовала так разжиганию мистического огня веры.
Часть вторая
Глава I
В Давид-Городке в саду Берка Муравчика стояла часовенка со старой иконкой божьей матери. Весной 1936 г. одной бабке приснилось, что эта матерь божья плакала. На второй день в часовенку хлынули люди.
Давидгородокский священник испугался и старую икону заменил новой. Менял батюшка богородицу на глазах у сотен людей, тем не менее толпа посчитала святой и другую икону.
Через несколько дней уже тысячные толпы полешуков-пилигримов устремились к часовенке, с ними не могли справиться ни батюшки, ни полиция. Большущие толпы народа разнесли Муравчику забор, поломали яблони, а землю на огороде и в саду утрамбовали постолами на ток.
ЧЕМ ПРИВЛЕКАЕТ ЛЮДЕЙ ГРИБОВО
Вслед за Химкой, с легкой ее руки, зачастили в Грибовщину многие даже из моей передовой деревни. Сосед наш, Клемусов Степан, стремился туда из страха перед неведомым. Привыкнув с детства к мысли, что все на свете имеет свою причину, он рассуждал вслух:
— А кто все это создал? Откуда взялись поле, лес, болото, растения?.. Вот Трофим Лебединский, такой здоровый и молодой, помер, а я, слабый и хилый, живу! Отцу моему скоро девяносто пять, а еще корку грызут, грибов на всю зиму натаскают из леса! А их ровесники давно уже истлели на мостовлянском кладбище… Почему так, а? Думаешь, случайно это? Без всякой причины? Ого!.. Трофим такое натворил — только люди не знают об этом!