Девица в красном платье медленно поднялась и застыла у своего места. Аукционер резво засчитал, а раб с неприкрытой мольбой оглядел всех присутствующих, надеясь, что его перекупят. Очень уж не хотелось становиться игрушкой в руках этой богатой сучки, а то, что она сучка, он не сомневался – нормальная женщина по таким мероприятиям не шляется! «Ну, все, пропал мужик», – с тоской подумал раб, видя, как аукционер стукнул молотком по столу и заорал: «Продано!»
Уж он-то, раб, знал, зачем покупают такие особы, таких как он, достаточно молодых и недостаточно изуродованных. Он мог стерпеть работы на рудниках, на плантациях, в глухих душных шахтах и многое другое, но то, что ему в скором времени предстоит стать домашним щеночком, игрушкой-зверушкой, виляющим хвостом перед хозяйкой и быть в постоянной «боевой готовности», если той захочется отправиться с ним в постель… его аж передернуло от подобной перспективы. Но и это было еще не все – самое страшное в положении таких «зверушек» было то, что чтобы не иметь потомства от подобных домашних любимцев, их просто лишают единственного права, дарованного им природой – считаться мужчинами.
Жизнь в очередной раз сыграла с ним злую шутку – его увели с помоста, продав как раз той пьяной госпоже…
Молодой мужчина, выставленный на помосте, словно какое-то залежалое барахло, смотрел в зал с усталым презрением. Словно током прошибло узнавание – нагретая солнцем вертолетная площадка, вереница унылых призраков и он, валяющийся в придорожной пыли. Это о нем я думала, лежа в полумраке номера. Его сейчас продадут. Стало совсем дурно, тошнота комком подкатилась к горлу. Я слегка приподнялась, с намерением протиснуться к выходу, пока меня не вывернуло прямо здесь.
Распорядитель, видно, приняв мое движение за желание приобрести товар, начал быстро выкрикивать счет, я на это, признаться, внимания не обратила. Единственным желанием было поскорей покинуть отвратительное место. Но я не могла, как назло, сдвинуться с места – сосед справа уронил под ноги платок и полез за ним под сиденье, загородив собой весь проход. Наконец он выпрямился, путь к выходу был свободен, и в этот момент распорядитель радостно выкрикнул: «Продано черноволосой леди, которая стоит в последнем ряду, за пятнадцать кредитов» – и в последний раз стукнул молотком, оповещая о заключенной сделке. Я начала с интересом оглядываться, ища взглядом черноволосую леди из моего ряда, и тут только заметила, что лица всех присутствующих обращены ко мне.
– Вы не кредитоспособны? – грозно вопросил распорядитель, ткнув молотком в мою сторону.
Вопрос показался обидным и оскорбительным. Ведь сейчас, благодаря казино, я могла приобрести небольшую планету со всеми ее жителями, не говоря уже о том, чтобы заплатить каких-то пятнадцать кредов. И я, не задумываясь о последствиях, с вызовом заявила, чуть заплетающимся языком:
– Нет, отчего же, я могу оплатить!
– Тогда пройдите в кассу, и оплатите покупку, а так же налог на нее, – он показал куда-то за своей спиной, и добавил сердито, – Не задерживайте торги!
Гордо вскинув голову, я пошла в сторону кассы, молча ругая себя на чем свет стоит. Ведь знала же – на аукционе нельзя делать лишних движений! И вот, пожалуйста, такое приобретение! И что я теперь буду с ним делать?! Я добрела до конторки, которая размещалась за сценой. За конторкой виднелось добротное сооружение, напоминающее то ли сарай, то ли барак, огороженное высоким забором с нитками электропроводов наверху. Я вздохнула, на душе было маетно, и поднялась в тесное помещение конторки. Внутри было тепло, сухо и, на удивление, чисто. Мебели было не много, только самое необходимое: ящик с документами, стол из пластика, такие же стулья. На столе возвышался допотопный компьютер, того же возраста кассовый аппарат и маленький сейф. За столом сидела женщина лет сорока, равнодушная и усталая.
– Здравствуйте, – поприветствовала я, отчего-то чувствуя себя неловко под ее взглядом.
– Здравствуйте, – кивнула она мне, – какой у вас лот?
– Не знаю, – честно ответила я, еще больше смущаясь.
Женщина чуть подняла брови в легком удивлении, но все же потянулась к аппарату внутренних переговоров и, выяснив какой мне продан лот, достала из ящика стола толстый журнал, что-то в нем чиркнула, пощелкала клавишами на компьютере. Все это время я молча маялась на неудобном стуле и смотрела на стену перед собой. Отчего-то было очень стыдно.
– Приобрели себе игрушку? – беззлобно поинтересовалась служащая, очевидно приняв меня за богатую бездельницу, сбежавшую от своих гувернанток и пустившуюся во все тяжкие.