– Нет, что вы! – начала оправдываться я, – Это произошло совершенно случайно! – я моргнула глазами, стараясь не зареветь отвратительными пьяными слезами, и уже хотела рассказать о неуклюжем соседе, не вовремя уронившем платок.
– Да ладно, – махнула рукой она, – я все понимаю… – что она там понимала, мне выяснить не удалось, тихо запищал компьютер, принимая сообщение, прочитав письмо, она повернулась ко мне.
– У нас, к сожалению, небольшая задержка с юристом, придется либо ждать здесь, либо немного доплатить и его доставят вам по адресу.
– Я заплачу! – поспешила ответить я, потому как просидеть здесь еще хоть сколько-нибудь было выше моих сил.
– Хорошо, – кивнула она, – давайте данные, и отпечаток большого пальца на замок ошейника.
– Чьи? – задала я глупый вопрос.
– Ваши. Имя, фамилию, адрес…
– Вы понимаете, дело в том, что я не живу здесь… – замялась я, представив вытянутые лица наших пилотов, когда им доставят для перевозки, сей необычный груз.
– Но вы же, где-то остановились? – проявила она чудеса терпения.
– А, да, – я поспешно протянула ей визитку нашей гостиницы (хорошо хоть догадалась прихватить с собой), продиктовала паспортные данные, ткнула пальцем в дисплей компьютера, оплатила по счетам. Все происходило, словно в дурном сне. Я направилась к выходу, но тут мне в голову пришла мысль, показавшаяся верхом гениальности и вполне способная решить создавшуюся проблему.
– Извините, – я повернулась к ней уже стоя в дверях, – может, вы мне подскажите можно ли оформить вольную или что там подобное, желательно прямо сейчас?
Она взглянула на меня так, будто я ляпнула что-то крайне неприличное, но потом лишь покачала головой:
– Сейчас нельзя, – видно лицо мое приняло уже вовсе несчастное выражение, она сжалилась, и посоветовала. – Можно будет через год, если он продержится все это время у одного хозяина – таков закон. Только должна предупредить вас, в отношении этого раба – он злобен и агрессивен. Так что вы приобрели себе большую головную боль.
– Спасибо, – неизвестно зачем пробормотала я, чувствуя себя мышью загнанной в угол.
Я уже спускалась по ступенькам, когда она крикнула мне вдогонку, что покупку доставят не раньше десяти утра. Я махнула рукой, показывая, что поняла и заспешила к стоянке такси, спать хотелось немилосердно.
Глава 4
Пробуждение было отвратным. Пью я редко и с похмелья страдаю крайне жестоко. После тесного общения с Ивашкой Хмельницким в голове засел бесноватый дятел и при каждом движении начинал упорно долбить беззащитные мозги. События вчерашней ночи припоминались с трудом, словно пробиваясь сквозь пелену тумана, а в желудок какой-то злыдень напихал раскаленных камней, короче, ощущения незабываемые. В такие моменты всякий раз торжественно обещаешь себе навсегда завязать с пьянством. Правда, такого рода клятвы, как правило, не выполняются.
Я медленно сползла с кровати, с тоской взирая на окружающий мир, поплелась в душ. После душа, почувствовав себя почти человеком, решила, что не худо бы выпить кофе. Сначала хотела заказать прямо в номер, но потом подумав, что не худо бы прогуляться, отправилась в гостиничный ресторан. Съев легкий завтрак и выпив две чашки настоящего кофе, я почувствовала себя совсем хорошо. Теперь подремать пару часов и можно будет жить дальше. В этом благостном настроении я отправилась в свой номер, часы показывали одиннадцать, до отлета оставалось не более шести часов. Предстояло решить, как я проведу это время, чтобы ожидание не было слишком утомительным.
…Ночь прошла. Бессонная, полная до краев тоски и тревоги. Раб прекрасно знал, что от подобных хозяек сбежать невозможно, да и толку не будет бежать, насколько он помнил из рассказов своих собратьев, операции по лишению мужской части тела проводятся немедленно. Потом мужик превращается в тряпку и… безнадега-то какая! Оставалась призрачная надежда на непонятно что, потому как его сразу не забрали, а оставили ждать утра в перевалочном бараке.
Солнце уже давно встало и заглядывало ласковыми теплыми лучиками сквозь зарешеченное узкое окно. В полосках горячего света плясали пылинки и, бог мой! умирать-то как не хочется!
Пришел казенный конвоир, эта была очередная странность, обычно его забирали хозяйские. Что конвоир казенный, раб определил по форме, такой же, как и у охранников аукциона. Пришедший бесстрастно глянул на раба, перековал руки, больно завернув их за спину, надел на пояс железный обруч и заковав в кандалы ноги, пристегнул их к обручу. Закончив с этим, нацепил рабу стальной ошейник поверх тесного кожаного, доставляющего немало страданий молодому человеку. Поводковую цепь от железного ошейника защелкнул наручником на своем запястье.