Игнорируя правила и запрещающий сигнал, пересек проезжую часть. До бара оставалось всего ничего, когда Влад почувствовал, что переоценил свои силы. Перед глазами заплясали ночные огни расплываясь в тягучие разноцветные ленты, совсем как сияние, виденное когда-то в ночном небе над Борой. Влад закашлялся. Мир качнулся и поплыл куда-то в сторону. Герцог так и не почувствовал удара, когда потеряв сознание, рухнул на мостовую…
Глава 3
Ворвавшись в холл, быстро огляделась, оценивая обстановку. Спокойно, Аня. Спокойно! Камушек действительно имел место быть, но пробил только наружную стену и остановился почти у самых дверей холла. Так, все живы, только краска с лица у многих сошла. Перепугались, голубчики, зло подумала я, расталкивая застывших людей и пробираясь к выходу. Там оставались два охранника, и, помоги мне Бог, если они еще живы!
– Всем одеться, живо! – заорала я через плечо, чувствуя, как ледяной ветер проникает сквозь пробитую стену. – Уходим, к ядреной бабушке! Начальникам смен сосчитать своих людей по головам и отчитаться об их наличии. И не дай вам Боги посчитать кого-то два раза!
Мой рев пробудил шахтеров к жизни, они зашевелились, натягивая куртки. Я выбралась к входным дверям. Разорение царившее в холле заставило болезненно поморщиться. Казавшаяся такой надежной железная дверь покореженной жестянкой валялась на полу, уже наполовину присыпанная зеленой ледяной пылью. Что ж, зато проблем с выходом, у нас не возникнет – помимо двери отсутствовала и добрая половина внешней стены. Из угла послышался приглушенный стон, и я бросилась на звук.
Стонущего я обнаружила придавленным столом. Второй же подозрительно тихо скорчился в уголочке примерно в метре от первого. Тихий, просто в глубоком обмороке, ничего серьезного, а вот у того, что в сознании, травма головы, сломано пару ребер, но позвоночник выдержал, а это уже полдела – идти сможет. Должен смочь, помогать, конечно, будем, но выносить на руках невозможно. Ко мне подошли начальники смен с отчетами.
– Аня, шестая из забоя еще не вышла, – сообщил Лера, помогая товарищу оттащить пострадавших ближе к выходу, – они ушли дальше всех, и связи с ними нет.
– Кто еще не вышел?
– Только шестая осталась, – и добавил как-то печально, – они последние.
– Последними у тебя похороны будут, – рыкнула я на Леру, слегка пихнув его локтем, – а они крайние и выносить мы их будем, если придется, вперед головой. Ты меня понял? Всех до одного, живыми, осознал?
– Ах, – позвал меня Солох, – там еще три гражданских лица – инспектора.
– Инспектор там один, – поправил его кто-то, – он с детями в шахту полез, показать им что-то хотел.
– Разберемся. Так, теперь слушайте меня очень и очень внимательно. Город уже эвакуирован, значит, вы идете прямо в укрытие. Оно находится в километре от города, а отсюда, соответственно плюс семьсот метров, расстояние плевое, но сейчас покажется длиною в жизнь. Не пугаться, не паниковать, по сторонам не смотреть, только в спину вперед идущего. От тросов не отходить, потеряетесь в два счета, если рвется основной трос, прямо под ним в снегу должен быть страховочный. Не останавливаться и не оборачиваться, что бы ни случилось. Каждый следит за рядом идущим и только за ним, головой за партнера отвечаете. Я иду сзади, если что, подберу. Все, ребята, построились и вперед, времени совсем не остается. На все про все у вас около двадцати минут, должны уложиться.
– А как же шестая? – спросил кто-то из толпы.
– Я отвечаю за шестую, ясно? Папа, – я обернулась к стоящему за спиной генералу, – тебе придется провести этих людей через шторм. Не кричи и не возражай, у меня здесь еще есть дело. Если в городе все прошло гладко, вас встретят по дороге вездеходы, но надеяться на это, сам понимаешь…
– Я тебя здесь не оставлю, – все-таки пророкотал папаня.
На надстройку над шахтами налетел еще один яростный порыв ветра, послабее предыдущего, но это ничего не значило, стихия только набирала силу. Медленно, словно нехотя, осела и повалилась башня связи, находящаяся совсем рядом, от этого вздрогнула под ногами земля, будто по ней прокатилась взрывная волна. Я просто покачала головой и взглянула на отца так, что все возражения застряли у него в горле и он, круто развернувшись, накинул капюшон и вышел в метель, за ним шагнули другие.
До боли напрягая глаза наблюдала, как фигурки, казавшиеся призрачными тенями, выстроились в нужном порядке и, ухватившись за трос, побрели прочь. Не прошло и минуты, как налетевший шквал закрыл от меня удаляющихся людей зеленой пеленой местного снега. Я судорожно вздохнула, у меня еще есть дела. Двадцать шесть шахтеров, плюс три проверяющих, все еще блуждающих по тоннелям шахты и не ведающих о том аду, что творится на поверхности.
Я повернулась и пошла к лифтам, ведущим вглубь планеты. Взвыли сирены, заставив меня подпрыгнуть, я бросила взгляд на индикаторы, расположенные возле каждого лифта. Один из них светился лиловым. Твою бога в душу мааать! Под ногами раздался невнятный гул, дрожью разливаясь по всему телу, будя страх, вперемежку со злостью. Пол вздыбился и живым существом ускользнул из-под ног. Я упала, проехала на спине, больно ударившись плечом об отброшенный кем-то стул. Это-то и спасло излишне самоуверенного спасателя от ожогов – из жерла шахты, как раз той, где сработал индикатор, полыхнуло изумрудно-желтым пламенем. Жаркие языки лизнули стены, с воем пронеслись над моим бренным телом. Я, матерясь, плотнее вжалась в пол. Захныкала противопожарная система и разъяренный, голодный зверь убрался под землю. Завоняло чем-то пакостным и тошнотворным. Тихонько пискнул газоанализатор, предупреждая о наличии отравляющих веществ в воздухе.
Встав на четвереньки, я поползла к лифтам. Пол был теплым, а в некоторых местах даже горячим – внизу бушует пожар. Кое-где толстые листы прорвались, и к верху поднимались клубы вонючего оранжевого дыма, тут же подхватываемого жестоким сквозняком, взвивающим дым в причудливом танце. В голове еще стоял гул от взрыва, но мозги понемногу прочищались. Добравшись до дверей, и радуясь, что полыхнула не та шахта, в которой остались люди, прислушалась. Сквозь нудное завывание далекой сирены, слышался тихое треньканье, оповещающее, что лифт едет вверх. Я скинула с себя рюкзак и отстегнула клапан.
Прошло несколько мучительных секунд прежде чем, совсем недавно сверкающие, а теперь заплывшие разноцветными разводами, двери разъехались, выпуская почерневших от копоти перепуганных людей. На руках вынесли человек восемь, еще трое шли, пошатываясь и опираясь на плечи товарищей, последней из кабины лифта вытащили маленькую девочку. Я быстро оглядела поднявшихся на поверхность, успев при этом сосчитать их по головам и примерно определить повреждения, с которыми предстоит работать.
Разная степень отравления газом, контузии, несколько закрытых переломов и ушибы, что ж, не так плохо, как могло оказаться. Стоп! Их же должно быть двадцать девять!
– Все поднялись из шахты? – встревожено спросила я.
– Да, все двадцать восемь человек, – ответил мне начальник смены, облокотившийся на стену и смотрящий на меня несчастными глазами.
– Но вас же должно быть двадцать девять, – попыталась протестовать я, но он только покачал головой и зажав рот рукой отвернулся от меня.
Многие мужчины, никого не стесняясь, преломились пополам – их выворачивало тут же на месте. Из рюкзака были извлечены все десять имеющихся у меня баллончиков с кислородом, до того маленьких, что спокойно умещались на моей ладони, но позволяющих находиться в задымленном помещении в течение двух часов без риска задохнуться. На каждом баллончике стояла эмблема – ангел передает стоящему перед ним на коленях человеку свои крылья. «Крылья ангела». Расправив на баллончиках прозрачные маски и установив на них нужное количество подаваемого кислорода, я нацепила их на пострадавших, находящихся без сознания.
Зло рыкая заставила перетащить беспомощных людей поближе к выходу. Холодно, зато есть шанс выбраться, если противопожарная система не совладает со стихией, бушующей в шахте. Капельниц катастрофически не хватало – весь госпиталь не потащишь у себя за плечами! Что ж, ими обойдутся самые тяжелые. Разобравшись с этим, занялась переломами и вывихами. Пришлось вправлять и фиксировать, не обращая внимания на громкие стоны. Я металась меж людьми, оказывая помощь и все время поглядывая на часы – до начала настоящей бури оставалось не более пяти минут.