Вымыв голову, лениво понаблюдал, как в бурлящей воде закручивается и переливается пена шампуня, мыться дальше не хотелось, а вылезать и того меньше. Влад почувствовал, как понемножку начал задремывать, так хорошо было. В какую-то секунду показалось, что он не один в комнате, но тут же отогнал от себя эту мысль, списав ее на усталость. Он был в безопасности. У себя дома. Ну, кто, скажите, посмеет без спросу потревожить его покой?
В следующий момент все изменилось. На плечи легли чьи-то руки. Влада как подбросило. Тело вмиг напружинилось, он резко подтянул колени к груди, чтобы сподручнее было вскочить, и дать отпор, резко развернулся в ванне. С громким всплеском на полу оказалось достаточное для небольшого озера количество воды.
Перед ним стояла девица, одетая до неприличия легко. Во что-то прозрачное, обтягивающее, крайне соблазнительное и улыбалась зазывной улыбкой. Влад совсем забыл про слуг, и поэтому с минуту таращился на девицу соображая, кто она и как могла здесь оказаться. Когда понял, то почувствовал, что начинает потихоньку закипать. Нет, это уж слишком!
- Какого черта вы здесь делаете? - забывая о всякой воспитанности холодно, почти сквозь зубы поинтересовался он.
- Как это, какого черта? - проворковала она с удивленной улыбкой, однако не изменившей к ней отношения. - Я пришла, что бы потереть милорду спинку, и все остальное, что вашей светлости будет угодно.
Она сделала пространный жест объяснивший, что еще девица собралась ему тереть, а так же чем это может продолжиться. От этой наглой беспардонности, оттого, что дико устал и может еще немного потому, что внутри после вылета со станции было гулко и пусто, Влад рассвирепел. Чего ему сейчас хотелось больше всего, что бы его оставили в покое и перестали докучать услужливостью, и было совершенно наплевать, что у девушки просто такая работа, что существуют какие-то свои устоявшиеся и приложные к этому миру традиции.
Ее нужно отсюда выпроводить и как можно скорее, единственное, что в этот момент понимал Влад, пока он полностью не перешел той границы, за которой не существует ничего, кроме всепоглощающей ярости. Но, чтобы выпроводить, предстояло подняться в полный рост, во всей своей наготе, дотянуться до полотенца и прикрыться. Влад, как и всякий нормальный человек, попросту стеснялся чужой женщины. И потом, грозно рявкать на прислугу стоя при этом с голой задницей, более чем смешно, а ему сейчас таковым выглядеть, не хотелось. Значит, надо подняться и сразу же прикрыться полотенцем, вон оно висит. Собравшись с духом, Влад проделал все это почти одновременно, чем самого себя, признаться, удивил. И только когда полотенце оказалось на бедрах, позволил себе выйти из ванны.
- Милорду не угодно, что бы ему терли спинку и все остальное, - обманчиво спокойным тоном проговорил он, наступая на девицу, заставляя ее пятиться к приоткрытой двери, - милорду не угодно, что бы его раздевали и одевали! Понятно? Мне наплевать, что вы делали для предыдущего хозяина, но мне этого предлагать не следует! Не надо мне помогать мыться и чесаться! Не надо меня кормить! Не надо греть мне постель! Я сам справлюсь! Не надо мне подтыкать одеяло! И колыбельную мне тоже петь не надо!
Последнюю фразу он прокричал уже в коридор, вслед улепетывающей девице, растерявшей всю зазывность и развязность. Влад с треском и глубоким удовлетворением захлопнул дверь, прижался к ней спиной и на несколько секунд блаженно закрыл глаза.
Стоять голым и мокрым в одном полотенце было холодно, а отходить от двери не хотелось - вдруг кто-нибудь еще решит припереться в желании скрасить молодому герцогу досуг. Кстати, Ольга там что-то говорила про досужих девочек. Влада передернуло. Не сходя со своего поста, стянул с бедер полотенце, вытер голову и наскоро обтерся. Сухим оно, как ни крути, а теплее. Отлепившись от двери, запер на замок, для надежности приперев креслом. Потом вспомнил про вторую дверь и проделал с ней то же самое. Закончив, облегченно перевел дух, по крайней мере, этой ночью больше не побеспокоят и он сможет нормально выспаться. Да и разложить все события по полочкам тоже не помешает.
Подобрав сырое полотенце, Влад отправился в ванную. Мыться окончательно расхотелось, он спустил воду и кое-как подтер пол. Кто его знает, как здесь с гидроизоляцией, а если этажом ниже на потолке появится отвратительное мокрое пятно, будет очень неприятно и жалко.
Погасив свет, забрался на постамент и заполз под одеяло. Поворочался, удобнее устраиваясь в огромной постели больше напоминающей стартовую площадку для среднего размера корабля. Нет, это, конечно, он наврал, но пяток таких, как он, взрослых, внушительных мужиков разместились бы вольготно, и никого не стесняя. Оказывается, он слишком устал, чтобы заснуть. Сказывалось нервное напряжение.
Влад лежал в своей слишком просторной для одного, и поэтому казавшейся еще более одинокой постели и пялился в потолок слабо расцвеченный голубоватым, призрачным светом Лока. Шторы почему-то закрыть не догадался. Мозг должен окончательно выработаться и позволить забыться сном. Ничего не выходило. Даже мимолетно пожалел, что прогнал девицу, но сожаление было сиюминутным. Никого он не хотел видеть рядом кроме той, которая была недоступна раньше, и до которой теперь стало и в жизнь не добраться. Опять он об Аньке думает, разозлился на себя Влад. И, надеясь поскорее отогнать эти не нужные мысли, стал вспоминать сегодняшнее, нет, уже вчерашнее, утро.
А все-таки она его обманула. Жестоко. Зачем было устраивать весь этот фарс с продажей? Убеждать, что жизнь закончилась, унижать, заставляя стоять на коленях и совсем неоправданно бить по лицу, зная уже тогда, что Влад свободен!? Стерва! Сука! Дрянь! К массе ненависти скопившейся в душе добавился еще и это обидное понимание.
Черная волна гнева поднялась откуда-то из живота и расползлась по телу ядом отравляя кровь, а остатки любви, которые, как оказалось, были еще живы, съежились где-то на самом дне души.
Влад со стоном перевалился на живот, ткнувшись носом в подушку, а до середины кровати все равно оставалось далеко, как и до конца первой ночи на воле, почему-то растягивающейся на долгие века. Не помогали старые привычки - спать пока можно и в каком угодно положении. События вспоминались вновь и вновь, теперь уже с горечью и почему-то виной. Может, стоит отомстить Аньке за все это, лениво подумал Влад. Но строить планы мести не тянуло. Вот если только...
А что только? Ничего? Вот то-то же, что ничего! Он не доставит ей удовольствия своим возвращением! Но эти мысли не стоят и гроша. Можно отомстить, можно, а жизнь, как была пустой, такой и останется. И ночь без сна. Сколько ему еще предстоит таких ночей - долгих, мучительных, пустых и бессонных? Века? Или тысячелетия? Кто ответит?
Влад поднялся с кровати, прошелся по комнате, на ощупь налил себе чего-то из бара, надеясь, что оно окажется алкогольное и крепкое. Или не стоит на ночь пить? Ольга и так уже справлялась, не алкоголик ли он. Да какой он, к черту, алкоголик? Он просто заснуть не может! Стоит глаза закрыть, как подлая память начинает работать, и Анька появляется, словно живая. Ну, и как теперь жить? Допив до дна, Влад вернулся в кровать и постарался ни о чем не думать, или, уж в крайнем случае, разогнать бесноватый хоровод, что водили мысли.
Промаявшись еще с полчаса, принялся мерить большими шагами комнату. Не помогло. Прихватив стакан, устроился на подоконнике и молча бесился, разглядывая серебристые струи воды тягуче переливающиеся в фонтане. Повод для бешенства был все тот же - Анна Дмитриевна Романова, отпустившая на свободу тело и никак не желающая отпускать душу.
Он ненавидел ее и ненавидел себя за бессмысленную рабскую привязанность. Этот чертов синдром раба, когда один раз подчинившись по своей воле не сможешь от него отвязаться. Когда с хозяином не жизнь и без хозяина никак. Остается надеяться, что этот синдром сродни ломки наркомана. Переломает и оставит, пройдет со временем и забудется, как забывается самая страшная боль...