Словно почувствовав взгляд жены, Девлин повернулся и немного приоткрыл один глаз. Увидев ее, он улыбнулся и протянул руки, чтобы заключить Мередит в кольцо своих объятий. Она с готовностью подчинилась.
Джереми потянулся и зевнул так широко, что хрустнула челюсть.
— М-м-м… Ты меня измотала. — Я его измотала! — фыркнула Мередит с притворным негодованием.
— Этим утром у меня нет возможности залеживаться.
— Ну и хорошо, — вполне серьезно согласилась она. — Ты переутомился, потому что долго и упорно работал.
— Меня утомила не работа. Ночью я лежал без сна, размышляя о тебе.
Мередит ничего не сказала, и некоторое время они лежали в молчании. Наконец Девлин произнес:
— Дорогая, я… Ты должна верить мне. Я никогда не пытался причинить тебе хоть какой-нибудь вред.
— Я знаю.
— Что? Но прошлой ночью ты обвиняла меня в покушении на убийство и сказала о письме, которое отдала Галену.
— О, я все выдумала.
— Что-что?
— Про письмо, я имею в виду. — Мередит села, покинув кольцо его рук. — Я бы ни за что не открылась Галену… Просто не смогла бы. Если бы он узнал о моих подозрениях, то стал бы убеждать уйти от тебя.
— Это уж точно.
— В общем, я не смогла подвергнуть тебя его презрению.
— Даже несмотря на то, что верила в свою версию об убийстве?
Она пожала плечами.
— Надеюсь, я преданная жена. К тому же особой уверенности не существовало. Все свидетельствовало об обратном, но я не хотела верить.
— Но мне никогда и в голову не приходило… Как ты могла так легко заключить, что это я стрелял в тебя? — Дело не только в выстрелах. А змея в сапоге? К тому же ты единственный, кому была выгодна моя смерть.
— Послушай, Мередит, тебе никогда не приходилось подумать немного в другом ключе? Вдруг это покушения не на твою жизнь?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Гм… Попробуй сопоставить некоторые детали… Змея выползла из моего сапога… Когда стреляли, на тебе находилась мужская шляпа и плащ, полностью скрывающий твой пол.
Мередит оцепенела, почти впав в шоковое состояние.
— Ты хочешь сказать… Выходит, кто-то пытался убить тебя?
Девлин кивнул.
— По крайней мере, мне так кажется. Я не хотел, чтобы ты волновалась или боялась, поэтому ничего не говорил тебе. Боже, если бы я только знал, что ты нагромоздишь такое в своем воображении!..
— Но кто? Почему? Какая может быть причина, чтобы некто страстно желал твоей смерти?
— Месть.
— Месть?! Да кто может мстить тебе? Если только Джексон, но его уже давно нет в наших краях. — Джереми ничего не сказал, просто вскинул бровь. — Хочешь сказать… он все еще здесь?
— Я узнал об этом от Опал Гамильтон в тот день, когда она навещала меня… Помнишь, мы сидели в гостиной? Ну, когда ты вздумала ревновать меня.
— Я не ревновала, — совершенно автоматически парировала Мередит.
Он фыркнул.
— Как бы там ни было, она сообщила мне, что Джексон околачивается в Гринуоке, живет в «Синем быке» и пытается найти другую работу в округе. Он, конечно, ничего не нашел, но, по моим сведениям, все еще находится в таверне. Я почти уверен, что за всем этим маячит фигура этого подлеца. Когда загорелись мешки с семенами, это не было случайностью. Неб видел человека, ускользающего в лодке от огня. Как только я выяснил, что Джексон все еще в наших краях, то догадался — это, должно быть, он.
— И все же от поджога до убийства — огромное расстояние, — заметила Мередит.
— Которое, я уверен, он вполне способен преодолеть.
— Да, возможно, ты прав. Но, Джереми, если ты думаешь, что этот человек пытался убить тебя, почему ничего не предпринимаешь?
— У меня нет доказательств! — Он ударил кулаком по постели. — Проклятие! У меня нет ни одной, даже крохотной, улики. Неб видел кого-то, но не смог узнать. В ту ночь, когда в тебя стреляли, мы нашли следы лошадиных копыт и отпечатки сапог… Это в лесу, за домом… Они вели к главной дороге, где, естественно, смешались с другими. Сама прекрасно понимаешь, что проследить невозможно. Но следы явно принадлежали мужчине. Все остальное — исключительно мои предположения. С тех пор Неб дал распоряжение всем людям внимательнее присматриваться вокруг, но нам неизвестно, что или кого искать. А он может нанести удар где угодно и как угодно. Сие обстоятельство просто сводит с ума.
— И еще ужаснее, когда твоя жена обвиняет мужа в покушении на убийство? — поддразнила его Мередит.
— Конечно, — рыкнул он. — Бог мой, как ты могла подумать такое?
— Джереми, скажи мне правду… Неужели у тебя никогда не возникало хотя бы крошечного подозрения, что, возможно, это я пыталась разделаться с тобой? Ведь я могла бы нанять Джексона, а он просто совершил идиотскую ошибку, выстрелив в меня… Кстати, тебе не пришлось бы ломать голову над алиби. В конце концов, я ведь грозилась убить тебя, если ты попытаешься продать «Мшистую заводь». Не может быть, чтобы подобные мысли не приходили на ум.
Девлин взглянул на жену краем глаза, и его губы дернулись в усмешке.
— Мне следовало бы солгать, но., , в один из самых отвратительных, самых мрачнейших моментов нашей размолвки я лежал на кровати и спрашивал себя, не хочешь ли ты моей смерти. Правда, эта мысль уже через секунду показалась мне абсурдной и отвратительной.
— Просто ты обладал большей информацией, чем я. — Ее лицо посерьезнело, и она крепко сжала его руку. — О, Джереми, мне так жаль, что все так получилось. И почему я не доверяла тебе?!
Он погладил ее ладони.
— Ничего, ничего… Вчера ночью мое сердце просто разрывалось от мысли, что ты ненавидишь меня и обо всем рассказала Галену. Но сейчас я… э… менее напряжен… и вижу вещи намного яснее. Ты была расстроена и напугана. Кроме того, у тебя имелись доказательства моей неблагонадежности в лице земельного агента. Мередит, мне бы хотелось внести ясность с этим мистером Эмерсоном.
— Это не имеет значения, — как-то отстранение заметила она.
Почему-то его попытка продать плантацию теперь казалась неважной, нестоящей внимания.
— Нет, имеет! Ты злилась на меня и имела на это полное право. Я вел себя по-дурацки, как беспечный болван. Впрочем, меня никогда не считали образцом добродетели. Я вел отвратительный и расточительный образ жизни, не имея достаточного количества средств, чтобы поддерживать такое существование и сохранять свое положение. Некоторые считали меня «подлейшим типом» и, возможно, были правы.
В общем, когда Дэниэл рассказал мне о своем плане, я понял, что хочу тебя и землю. Но меня никогда ничего не удовлетворяло надолго, поэтому я боялся, что то же будет с тобой и «Мшистой заводью». Но мне и в голову не приходило, насколько сильно я изменился или изменюсь. Думал, если все надоест, — в чем я, кстати, не сомневался — то смогу продать землю и спокойно вернуться в Англию. Это решение находилось, так сказать, в резерве. Потом, на следующий день после нашей брачной ночи, когда ты бросила мне слова об оскорблении и моем сходстве с другими мужчинами, я настолько разозлился, что пошел к земельному агенту…
— Значит… это случилось сразу после нашей свадьбы? А я-то считала, все произошло во время твоей поездки за семенами!
— О, нет. Задолго до этой поездки я решил, что не хочу уезжать и не причиню тебе такой боли. Мередит, клянусь, никогда бы не сделал этого! Даже в тот момент меня терзало чувство вины и раскаяния. Я пошел лишь только потому, что страшно разозлился на тебя. Понимаю, это нисколько не оправдывает меня… Гнусно даже думать об этом. Я ошибался, ужасно ошибался. Вот и все… Мередит, ты простишь меня?