Контора станции, раньше теснившаяся в небольшом доме на краю села, теперь занимала два помещения. Главный агроном Васюнин с Ольгой и зоотехник с плановиком размещались в здании бывшего райсельхоза.
Снег перестал. Небо было еще мглистым, но в воздухе — ни единой снежинки. Белизна только что выпавшего снега была почти сплошной, больно смотреть. И необыкновенная тишина стояла кругом, точно снег засыпал, заглушил все звуки.
Ольга сунула руки в карманы своей коротенькой шубейки и так глубоко вдохнула чистый воздух, что ощутила покалывание в груди. И откуда только она взяла, что сегодня плохой день?!
На перекрестке они разошлись. Ольга свернула к конторе, Гаранин пошел дальше.
Илья Гаранин шел в мастерские, чтобы узнать, как подвигается зимний ремонт тракторов.
Улицы после снегопада — белые, чистые, точно прибранные к какому-то празднику. Ни одной резкой линии, все смягчено, приглушено снегом, все стало ниже ростом: дома, деревья, заборы.
Почти бесшумно проехала подвода, в обгон ее, оставляя на нетронутом снегу четкий, до последнего рубчика видный след, промчалась автомашина. В конце улицы к колодцу шли с ведрами две женщины. И все это: машина, лошадь, люди — так отчетливо выделялось на белом, что казалось темнее, резче, чем обычно.
Улица кончилась. Дальше дорога шла в объезд двух глубоких оврагов, за которыми и находились ремонтные мастерские.
Илья свернул на тропинку, ведущую напрямик. Собственно, тропинки никакой не было, она лишь угадывалась под слоем пухлого снега и как бы заново была прочерчена следом лыж.
По склонам оврагов катались ребятишки. В одном месте крутой овражный склон был пересечен впадиной. Лыжи, с маху попадая в нее, а затем тут же выскальзывая, взвивались в воздух, как с трамплина, и уж потом только гулко падали на дно оврага. Ребятишки повзрослев задорно ухали, попадая в яму и вылетая из нее; те, что поменьше, взвизгивали от страха и восторга. Неудачники зарывались носом в мягкий снег и беспощадно освистывались.
Не каждый осмеливался на такой полет. По сторонам главной лыжни жались, нацеливаясь вот-вот ринуться вниз и никак не решаясь, несколько малышей. Внимание Ильи привлек один — большеглазый, в шапке с торчащими вверх наушниками. Парнишка делал отчаянное лицо, набирал полную грудь воздуха, начинал усиленно двигать лыжами — еще секунда, и полетит стрелой, засвистит ветер в ушах! Но именно в эту последнюю секунду мужество покидало его.
— Что, боязно? — подойдя к пареньку, спросил Илья и серьезно посоветовал: — А ты не жмурься — и весь страх пройдет. Да и бояться тут нечего — разве это гора?!
После такого внушения малыш, больше не раздумывая, тронул лыжи, поехал и… тут же затормозил.
— Не так. Вот как надо! — Илья начал показывать, но мальчуган, видимо, понял его по-своему и протянул лыжи.
Илья растерялся: не кататься же, в самом деле, с горы вместе с этой сопливой детворой! И в то же время его так подмывало стать на лыжи, что он не утерпел.
Парнишка был в валенках, и ремни оказались Илье в самую пору. Чтобы прыжок получился больше, он не просто тронулся с места, а взял некоторый разгон.
Десятки глаз, удивленных, сочувствующих, насмешливых, устремились на Илью. В овраге стало тихо.
— Х-ха! — как один человек, выдохнули ребята, когда лыжи, пролетев несколько метров по воздуху, коснулись дна оврага.
Во время прыжка у Ильи слетела фуражка. За ней кинулись сразу семеро и чуть не изорвали, оспаривая честь поднести ее хозяину самолично. Затем наперебой было предложено семь пар лыж, а те, на которых Илья сделал прыжок, осматривали, как осматривают новобранцы побывавшее в славном бою оружие.
Владелец лыж, польщенный всеобщим вниманием, видимо, посчитал невозможным всякие дальнейшие колебания. Сдержанно, по-мужски кашлянув для храбрости, он ринулся вниз. Кажется, он все-таки зажмурился.
Мальчишка благополучно достиг впадины и вылетел из нее на воздух, затем… затем раздался сухой треск и взметнулось облако снега. Когда снег осел, все увидели, как смельчак, глотая слезы, пытается составить переломившуюся лыжу.
На душе у Ильи сразу стало нехорошо: дернул же черт ввязаться не в свое дело!
— Не плачь. Не надо, — хмуро проговорил он, не зная, что делать, как помочь парнишке.
— Да-а, не плачь, — протянул мальчик, — а что я маме скажу-у? Она мне, когда покупала…
— Подожди. А где она тебе их купила? — сам не зная, зачем ему это, спросил Илья. Скорее всего, чтобы не слышать жалобного хныканья парнишки.