— Ну, а если те дать, которые еще не прошли ремонт?
— Да ты уж чего не наобещал ли Орешиной? — настораживаясь, спросил инженер. — Нет?.. Ну, смотри! А то ведь это называется на чужом горбу в рай ехать…
Оданец опять усмехнулся и, раскинув руки, взялся ими за углы стола.
— Хочешь обижайся, Илья, хочешь нет, но рассуждаешь ты несерьезно. В любом деле много значит зачин, запевка. Ты ведь и сам небось думаешь не о том, чтобы через год чего-то добиться, а уже сейчас, с первых же шагов доказать, что не просто так сюда приехал. Ведь верно? А я разве не хочу? И мой зачин — ремонт. В прошлые зимы помогали колхозам? Нет, не помогали и, однако же, ремонт вели до самой весны. А что получится, если завтра мы распустим тракторы по колхозам? Погонимся за двумя зайцами — наверняка ни одного не убьем, только ремонт растянем на всю зиму, как это бывало и до нас. Стоило ли для этого ехать нам с тобой сюда? Как ты не понимаешь, я хочу ремонт побыстрее закончить, чтобы уверенность у людей появилась: можем работать не хуже других!
Оданец положил бумажку в папку, завязал тесемки и опять посмотрел на часы.
Илья сидел потерянный, убитый. Каким простым и ясным все казалось ему, пока он был в Ключевском! Он вместе с Татьяной Васильевной возмущался, поддакивал ей, а когда увидел ржавеющие без дела поилки, готов был взять главного инженера за воротник и ткнуть лбом в эти поилки.
На деле все оказывается куда более сложным и запутанным. Татьяна Васильевна по-своему права, но и Оданец тоже прав. Чья же, чья правда больше?
— Эх, Илья, да разве мне самому не хочется помочь колхозам, той же Орешиной? Но, как говорится, и рад бы в рай, да грехи не пускают. Колхозы и так обойдутся, нам же от этой работы ни чести, ни славы, только машины угробим. Судить о нас будут по севу, по уборке. Здесь мы должны показать себя. К этому и будем готовиться… Может, вместе вечер скоротаем? Устал, говоришь? Ну, гляди…
Они вышли из конторы и разошлись в разные стороны.
Как-то разом навалилась усталость, и Илья с трудом передвигал ноги. До тошноты хотелось есть.
Холодное темное небо густо вызвездило. Молодой морозец набирал силу, снег тягуче поскрипывал под ногами.
Позвонил из райкома Тростенев.
— Ну, тебя, товарищ Гаранин, днем с фонарем приходится искать. Вчера и звонил и заходил — пропал, да и только! По-моему, в крайности ударяешься. Тем более что поездки по колхозам совсем и не входят в твои прямые обязанности… Нет, нет, я сам не люблю кабинетчиков, но, как говорится, всему мера. Партбюро на замке держать тоже нельзя. Вдруг с тобой человек захотел поговорить по душам — не у токарного же ставка разговаривать?..
«Ох, уж эти мне «душевные» разговоры!» — подумал Илья со вздохом.
— А звоню я вот насчет чего: хотел напомнить про совещание. Готовишься?.. Давай, давай. Так, минут на двадцать — двадцать пять. Договорились.
Совещание механизаторов с колхозным активом, о котором напоминал Тростенев, было назначено на конец недели. Готовясь к нему, Илья листал годовые отчеты колхозов, просматривал бумаги.
Пришла почта. Вместе с газетами принесли письмо. С первого взгляда Илья догадался, что письмо от Тони. Однако не успел он разорвать конверт, как в дверь постучали.
«Ни раньше ни позже кого-то нелегкая несет!»
В отворившуюся рывком дверь быстро, тоже как-то рывком, вошел парень лет двадцати двух — двадцати трех, в шинели и несколько щеголеватой военной фуражке.
«Да ведь это, никак, мой первый долгожданный посетитель, а я ругаюсь!» И хотя чтение письма пришлось отложить — все равно Илья был по-настоящему рад гостю.
А тот по-военному, даже слегка прищелкнув каблуками начищенных сапог, поздоровался и улыбнулся. Улыбался он по-особенному. Улыбка медленно проступала на его лице: сначала верхняя губа обнажала широкие плотные зубы, затем смешно расплывался нос, загорались глаза, а потом уже и все лицо — от подбородка до темных и густых, не вмещающихся под фуражку волос — начинало светиться весельем.
Широкая улыбка парня была явно беспричинной — просто так, от полноты жизни — и такой заразительной, что Илья не удержался и тоже улыбнулся в ответ.
Все же, наученный опытом, он спросил на всякий случай:
— Может быть, товарищу нужен директор МТС или главный инженер, тогда это соседняя дверь и — напротив через коридор.
— Никак нет, — почти по-уставному ответил гость. — Мне нужны именно вы.
— Прошу садиться, — Илья указал на давно приготовленный стул. — На партийный учет?