— Она в салоне красоты. Могила ее исправит, а не салон красоты. Глупо прихорашиваться в ее-то возрасте.
— У тебя новое платье?
Рита втянула живот.
— Тебе нравится?
Джек всегда тщательно подбирал слова в разговоре с матерью.
— Впечатляет.
— Да, я тоже так подумала.
Джек опустился в кресло и как можно непринужденнее закинул ногу за ногу.
— Итак, ты нормально устроилась?
Рита с опаской на него посмотрела:
— Все в порядке.
— Подружилась с кем-нибудь?
— Подружилась? Нет, друзей я не завела. Но с людьми, с которыми вместе могу умереть, — да, познакомилась.
— О, перестань.
— Я называю вещи своими именами. Миссис Макки целый день ездит в лифте вверх и вниз в надежде, что хоть с кем-нибудь поговорит. Ты входишь в лифт, а там уже миссис Макки. Она считает себя девочкой-лифтершей. Она даже спрашивает «Какой вам этаж?», но кнопку все равно приходится нажимать самой, поскольку зрение миссис Макки не позволяет разглядеть цифры на кнопках.
— Ты познакомилась с… мужчинами?
— Их здесь по одному на каждые десять женщин. Как тебе такое соотношение? В войну и то было лучше.
— Кейт позвонили из администрации пансиона.
У Риты взлетели брови.
Джек продолжил прессинг:
— Они сказали, что, возможно, ты немного слишком… активна.
— Джек, что ты называешь активностью?
— Они просто сказали, что тебе… надо немного снизить обороты.
— Играть в бридж? Или заняться рукоделием? Джерри Эбштейн влюбил в себя всех женщин с секции аэробики, и всем на это плевать. Я иногда выпиваю по вечерам, а меня за это хотят линчевать.
— Нет, все не так мрачно.
Рита встала.
— У меня полно времени, я не могу забеременеть, я, наконец, поняла, в чем состоит радость жизни, и они хотят, чтобы я вязала пинетки? Ну, так вот, я не собираюсь вязать пинетки! А ты пришел сюда как их посланник — мальчик у них на побегушках? То, что ты отказываешь себе в удовольствии, еще не означает, что я должна следовать твоему примеру. Откровенно говоря, Джек, я думаю, что ты извращенец. — Она в гневе вышла из комнаты.
Джек вздохнул и вышел следом. Он никогда не мог сладить с привычкой матери все превращать в драму. Ее настроение менялось мгновенно — еще минуту назад безмятежно светило солнце, и вот уже она хмурилась, как грозовое небо. Обратный переход совершался с той же легкостью. Поэтому он не изменял с детства проверенной тактике: оставаться решительно безучастным. Хладнокровие было его щитом.
— Какой вам этаж? — строго спросила маленькая седовласая женщина в лифте.
— Нам в холл, — сказал Джек и сам нажал кнопку.
* * *
— Куда это положить?
Пожилой сотрудник фирмы, которая по заданию банка отнимает у неплательщиков приобретенное в кредит имущество, стоял в дверях спальни Молли и держал в руках охапку ее разноцветных шелковых кимоно. Молли сжала пальцами изголовье кровати. Вечно эти ребята являются спозаранку! Профессиональный трюк, направленный на то, чтобы застичь жертву врасплох, подумала Молли.
— Бросьте их где-нибудь.
Мужчина приподнял бровь и развел руки. Разноцветные шелковые кимоно упали на ныне голый деревянный пол.
— Вы не могли бы подвинуться? — Другой парень, помоложе и сложенный получше, встал у нее за спиной. На предплечье у него была татуировка в виде детской бутылочки. Молли уставилась на нее как завороженная.
— Ладно, ладно. — Она отошла в сторону.
Двое мужчин подняли ее диван, обитый нежнейшей кожей, приобретенный три месяца назад, и вынесли за дверь.
Молли смотрела из окна на грузовик и думала о том, что тот раз был последним, когда она потратила столько денег сразу в одном магазине. Облегчила им задачу — одна команда, один магазин, все разом и вывезли.
— Спасибо за кофе, — поблагодарил ее мужчина уходя.
— Не за что.
— Да не расстраивайтесь вы так. Как только внесете платеж, вам снова все вернут.
Молли покачала головой:
— Нет, не стоило мне все это покупать.
— Ну… — он помялся, пытаясь отыскать слова утешения для полуодетой женщины, — тогда всего хорошего.