— Хорошо провела день? — спросил он. Она перевернула страницу.
— Я обнаружила, что порка — это не мое.
— Нет?
— Может, повязка на глаза, перышко для щекотания — если и садомазо, то очень облегченный вариант.
— Но порка?
— Нет.
— Понятно.
— А у тебя как?
— Нет, порка тоже не мое.
Она окинула его пристальным взглядом:
— А что твое?
Джек задумался. Он никогда не жаловался на воображение, и мир его фантазий был богат и наполнен событиями. Последние удачные образы включали цирк, обнаженную воздушную гимнастку и целый ансамбль исполнительниц танца живота с подрагивающими подвесками. Но в реальной жизни ему требовалось что-нибудь куда проще.
— Импульс, — признался он.
Молли засмеялась. Джек заметил, что она смотрит на фотографию женщины, кормящей ребенка грудью. Она вздохнула, счастливая.
— Ты знаешь, что если там девочка, то ее яйцеклетка уже сформировалась? — Молли устроилась удобнее. — Мне это кажется чудом. Только подумать: моя ДНК тикает там, отсчитывает время, выращивает волосы и пальчики.
— Половина твоей ДНК.
— Что?
— У него или у нее только половина твоей ДНК. А вторая половина отца. И твоя ДНК может быть вялой. Ты когда-нибудь об этом думала? Возможно, это другая ДНК делает всю работу. Может, твоя ДНК просто валяется на диване, ест картофельные чипсы и щелкает пультом, отыскивая каналы, на которых идет повторение сериала «Друзья».
Молли окинула его взглядом.
— Насколько я понимаю, ты меня не одобряешь.
Джек пожал плечами:
— Ребенок должен иметь мать и отца.
— Я тоже так думаю. Но вышло не так.
— Потому что ты не считала, что это важно.
Молли приподнялась на локте.
— Детей всегда воспитывает мать. Отец — фигура по большей части символическая.
— Но твой ребенок никогда не узнает своих родственников с отцовской стороны.
— Ну, она будет знать моих родственников. Этого хватит.
— Ты что, амеба? Одноклеточное, размножающееся простым делением?
— Не сказала бы, что тебя это касается, но я сообщила отцу ребенка, что беременна от него, понял? И он не собирается участвовать в его воспитании.
— И ты только сейчас это выяснила.
— Ты бы предпочел, чтобы я сделала аборт?
Джек ответил не сразу:
— Нет.
— Ну тогда мы возвращаемся на исходную позицию.
— Да, мы на исходной. — Джек с шумом развернул газету и закрылся ею, делая вид, что читает.
Молли опустила глаза на живот:
— Интересно, стану ли я по-настоящему большой? Когда моя мама была беременной, она становилась огромной, как дом.
Джек почувствовал раскаяние.
— Мне жаль, что с твоими родителями так вышло.
— Почему тебе жаль?
— Ну, ты знаешь.
— Нет.
— Насчет их болезни. Что они сошли с ума.
Молли уставилась на него непонимающим взглядом.
— Они ведь живут во Флориде? — осторожно уточнил Джек.
— Моя мать живет в Миннесоте. Отец со своей женой в Сан-Диего.
— Вот как. — Джек посмотрел на нее с интересом. — И твоя мать все помнит?
— Все, что хочет помнить.
— Кейт сказала, что у них болезнь Алыдгеймера.
Молли засмеялась.
— Кейт — хорошая сестра. Но жестокая. — Молли грустно улыбнулась. — Нет, правда, судьба моих родителей менее драматична. Они развелись, когда мне было десять. И тогда же они решили, что больше не хотят быть родителями. Поэтому нас с сестрой стали перекидывать с рук на руки, словно печеную картошку из костра. Поэтому мы стараемся помогать друг другу.
— Мне жаль.
Молли пожала плечами:
— Что тут поделаешь?
Они замолчали. Джек бросил на Молли взгляд. На ней была майка цвета хаки и серые старенькие штаны. Ногти на скрещенных ногах были покрыты лаком цвета лаванды. Он раньше никогда не замечал, какие у нее ступни. Они были утонченно-изящными. Красивой формы и гладкие. Каждый пальчик такого размера, что сразу помещается во рту. Он был всецело поглощен мыслями о ее ступнях, когда вдруг услышал, как она всхлипнула. Он поднял глаза и с ужасом обнаружил, что глаза у Молли на мокром месте. Она утерла нос. Джек полез в карман джинсов и достал носовой платок.
— Держи.
— Спасибо, — пробормотала она и шумно высморкалась.
Джек прочистил горло.
— Тебе, должно быть, тяжело. Остаться одной, когда неоткуда ждать помощи.
Молли еще раз высморкалась. Слишком много для бумажного платка.
— Упс, — сказала она.
Джек подскочил и побежал в другой конец комнаты. Вернулся он с пачкой бумажных носовых платков. Он сунул их в ее липкие руки. Она еще раз высморкалась.