— Лесбиянка, лесбиянка, — скандировали они. Потом они ушли, а Леда и Сьюзен остались сидеть, дрожа от пережитого страха.
Сьюзен не шевелилась. Леда в ужасе уставилась на нее. Она быстро огляделась. Все смотрели на них, показывали пальцем, смеялись. У Леды в животе все опустилось. Она отодвинула стул:
— Мне пора.
Сьюзен сгорбилась над своим коктейлем и не двигалась.
Леда присела на краешек стула, сжимая в руках поднос.
— Мне жаль.
Сьюзен подняла глаза.
— Да. Я хочу сказать, ничего. Я хочу сказать, все в порядке.
Леда встала, чувствуя себя предательницей. Но ее жизнь уже и так была невыносимой. Только этого ей сейчас не хватало. Она поспешила прочь.
На третьем этаже дома Джека, в его третьей спальне, Рита лежала на кровати и просматривала альбомы с фотографиями. Она не была склонна к ностальгии, но последнее время чувствовала себя старой и уставшей от жизни, и поэтому она решила, что ей не помешает чашка чаю для восстановления бодрости духа. А за чашкой чаю можно и прошлое вспомнить. И это прошлое казалось таким коротким. Особенно последние десять — пятнадцать лет, когда уже не хотелось ни фотографировать, ни фотографироваться. Пока детям не исполнилось лет десять-одиннадцать, фотографий было так много, а потом с каждым годом их становилось все меньше и меньше. Выпускной бал, пара поездок в летний отпуск, две свадьбы. Но не сравнить с тем количеством снимков, которые делались, когда они только родились: тогда одна лишь беззубая улыбка была поводом для того, чтобы достать фотоаппарат.
Она смотрела на фотографию своего покойного мужа, сделанную на пристани их летней дачи в Биг-Беар. Он смеялся в камеру, собираясь нырнуть. Волосы его были коротко пострижены по тогдашней моде, и эта стрижка делала его более мужественным, чем он ей помнился.
Рита задумчиво смотрела на крепкого мужчину на фотографии. Она так никогда и не узнала, изменял ли ей муж. Никогда не задумывалась над этим. Она слишком сильно уставала, вначале от детей, потом от своей поздней карьеры диктора утреннего эфира, чтобы глубоко задумываться над этим вопросом. Иногда она все же спрашивала себя, как поступит, если узнает, что у него интрижка на стороне. Но измены, если они и были, никогда не всплывали наружу, хотя сердце ее замирало всякий раз, когда она, выворачивая карманы его пиджака, находила подозрительные обрывки бумаги. Этот вопрос так и останется без ответа, как и вопрос о том, была ли между ними настоящая духовная близость. Ее муж умер, оставшись в памяти людей тихим и скромным тружеником, честно выполнявшим свой долг перед страной и семьей, любящим и любимым мужем и отцом семейства. Дочь была ему ближе и роднее, чем сын. За закрытой дверью их спальни он критиковал Риту за то, что она слишком привязана к сыну, за то, что не хочет его отпустить. «А что сейчас? — с грустью подумала Рита. — Может, он был прав? Но какая мать не любит сына слепой, неподвластной разуму любовью?»
Глава 14
Они были сделаны из стали и не имели лиц. Они нависали над Джеком, по шесть футов роста в каждой, и их тонкие металлические конечности двигались медленно, но с пугающей размеренностью не знающей устали бездушной машины. Джек поднял руку и пришпорил коня. На скаку он рубил мечом воздух над головой, однако стальные лопасти были в несколько миль высотой, и они продолжали вращаться. Он направил коня на вершину холма. Пот тек у него по спине. Солнце слепило ему глаза. Ноздри его раздувались от возмущения. Он натянул поводья одной рукой и вытянул вперед руку, сжимающую меч. Он сделал глубокий вдох и наполнил легкие надеждой. В попытке избежать неизбежность есть своя доблесть, подумал Джек и вонзил шпоры в бока коня. Верный конь рванулся вперед быстрее ветра. Стук копыт гремел в ушах, но, когда Джек приблизился к своей цели, наступила тишина. И все, что он мог услышать, разворачивая коня для еще одной попытки, — это собственное хриплое дыхание и свистящий звук, который издавали стальные руки, рубившие воздух.
Джек резко сел в кровати и заморгал, уставившись в черноту. Свист перешел в шипение. Затем в громкий всхлип, который резко оборвался. Он слез с постели и, покачиваясь, направился к окну. Он прижался лицом к холодному стеклу и заметил внизу тень, сражающуюся с черным мешком, в котором металось что-то живое. Какие-то подонки пытались украсть Тома. Джек утратил бдительность и поплатился за это.