— Расступись, народ, дай дорогу молодежи! — услышала я веселый мужской голос, но обернуться и посмотреть на того, кто мне помог, в людской толчее не было возможности. — Тебе где выходить? — спросил все тот же голос.
— На Ленина, — ответила я.
— Выйдешь, даже не сомневайся!
Но на нужной остановке меня выплеснула на улицу волна выходящих, и посторонняя помощь не понадобилась. Трамвай захлопнул дверцы и уехал, а я отошла от толпы, поставила чемодан на асфальт и постаралась отдышаться. Идти предстояло еще более двух кварталов, а мои руки уже не держали ношу. И все же конечная точка путешествия стала чуть ближе, я приободрилась этой мыслью и начинала приходить в себя. Наконец, усталость немного отпустила. Я снова подняла поклажу и понесла вверх по улице Ленина, слегка приседая при каждом шаге. Нести было тяжело, и я наклониться набок, чтобы опереть руку о бедро. Так в селе женщины и дети носят от колодца в дом ведра с водой. Каждый шаг давался с трудом, казалось, я сейчас упаду, а ведь я только миновала первый перекресток.
Сзади послышались торопливые шаги, явно имеющие цель настичь меня, и скоро кто-то властно подхватил мой чемодан.
— Давай помогу! — рядом оказался парень почти одного со мной возраста или чуть старше, веселый, уверенный в себе, бодрый. — Ты студентка? — спросил он.
— Да.
— Где учишься, на каком курсе?
— На первом, в университете.
— А я в медицинском, — сказал он.
Больше я об этом парне ничего не узнала. Он донес мой чемодан до нужного места и попрощался все в той же манере:
— Удачи тебе, не вешай нос!
— Спасибо, — сказала я, и вдруг добавила: — Ты мне очень помог, я этого не забуду.
— Помогай и ты, кому надо! — он махнул мне рукой и растаял в темноте, а я провела его взглядом, сожалея о расставании, затем снова подняла чемодан и повернула во двор.
С новой хозяйкой Варварой Ильиничной мы быстро поладили, хотя в двух крошечных проходных комнатах и коридорчике, соединенном с кухней, на самом деле было неимоверно тесно, и мое присутствие только стесняло их еще больше, нарушало быт и режим. Ее дочь Галю я почти не видела. К сожалению, не виделась больше и с Зиной, благодаря которой оказалась у этих людей. Девушки работали в три смены на каком-то большом заводе, в свободные вечера бежали на танцы, а в выходные дни я уезжала домой.
Однако дней через десять я распрощалась с Галей и ее мамой, но не навсегда. Ведь мир тесен. Ушла я от них потому, что сестра подыскала другую квартиру, где для меня нашлась отдельная комната. Эта квартира находилась рядом с тем корпусом университета на улице Шевченко, где была прекрасная художественная библиотека, располагались наши чертежные залы, где я питалась в столовой и занималась в большом и богатом своим фондом читальном зале. В этот зал я приходила сразу после занятий, занимала место за столиком, заказывала у библиотекаря нужные книги и шла в столовую обедать, а потом возвращалась, забирала книги и до самого вечера занималась. В нем проходили все мои свободные часы, посвященные подготовке к семинарам и самостоятельной работе над лекциями.
Сразу после переезда к Лиде Галиновской, так звали мою новую квартирную хозяйку, нас, студентов, отправили на месяц в колхоз. Так что после возвращения с полевых работ я окунулась в новую жизнь, более удобную, уже свободную от забот о быте.
Раздаю удачу
Да, мир тесен.
Месяца через два после описанных событий я, как обычно, ехала на выходные дни домой в пригородной электричке "Днепропетровск–Запорожье". Этот маршрут недавно пустили, и он был удобен мне, как и многим другим студентам, тем, что не надо было пересаживаться в Синельниково. Тех, кто ехал дальше на юг, набиралось достаточно много, ибо в Запорожье было гораздо меньше вузов, чем в Днепропетровске. Не было, например, сельскохозяйственного, транспортного, медицинского.
Студенты шумной гурьбой заполонили большинство вагонов, расселись кучками и радовались возможности немного отдохнуть. Кто-то дремал, многие читали или беседовали, а я, по установившейся привычке, переводила "тысячи" — английские тексты, заданные домой. Все вместе мы представляли собой тесный круг людей с одинаковой судьбой, некое братство попутчиков. Мы хорошо знали друг друга в лицо, и этого было достаточно для теплых приветствий и необременительных бесед во время поездки. Среди нас были ребята из разных сел и городков и из разных вузов, которые могли видеться только здесь, они особенно радостно встречались и всю дорогу оживленно беседовали. Короче, меня окружали знакомые лица, и я чувствовала себя в своей тарелке.