Получилось, вероятно, слишком коротко, потому что дородный писец, сделав пометку в тетради, засопел-зафырчал, словно большой гурн, и спросил:
– И что привело тебя на север, Фогарта, киморт из Ишмирата?
– Личные дела, – сдержанно ответила она.
Онор, которая до сих пор баюкала ребёнка, напряжённо взглянула из-под вдовьего платка, скрывающего лицо почти целиком. Но Фог не хотела без крайней на то необходимости упоминать о работорговле кимортами, пока не станет ясно, что сам лорга к этому не причастен… или хотя бы намерен скрывать свою причастность и сбросить со счетов замаравшего себя в неприглядных делах союзника.
К примеру, Дургена, купца из Ульменгарма.
Писец поёрзал немного, но всё же решил больше дополнительных вопросов не задавать и повернулся к Сидше:
– А ты, добрый человек?
– Скромный торговец по фамилии Джай-рон, – ответил он, чуть наклонив голову в притворной покорности. – Сопровождаю ясноокую госпожу в счёт неоплатного долга перед ней и по зову сердца.
«И это ты-то не знаешь языка лорги?!» – хотелось воскликнуть Фог, но она только сдержалась и метнула яростный взгляд искоса.
Полностью, впрочем, проигнорированный.
Щёки у неё заполыхали.
По счастью, вряд ли кто-то в зале был знаком с особенностями иносказаний и образных выражений, которые бытовали в Шимре, а потому никто и не понял, что Сидше сказал буквально: «Я люблю эту женщину и обязан ей жизнью».
– Лжёшь! – неожиданно подскочил Дурген, вращая глазами; надо полагать, он наконец узнал человека, помешавшего ему схватить Фог ещё на рынке. – Какой из тебя торговец? Я уже видел тебя на юге, когда…
– Но такого не может быть, великочтимый господин, – перебил его Сидше мягко. И снова улыбнулся, показав чуть больше зубов, чем прежде. – Откуда такому честному человеку меня знать? Ведь я продаю яды.
Лорга, до того наблюдавший за ними со скукой, неожиданно заинтересовался.
– Это правда? – сказал он, немного подавшись вперёд. – У нас, на севере, продавать яды могут только лекари и аптекари – и лишь для исцеления болезней.
– Истинно так, – склонил голову Сидше ещё ниже, но продолжил смотреть на лоргу уже исподлобья. – Потому здесь я простой путешественник. А в Кашиме есть у меня по личному дозволению сына михрани, добрейшего Ачира, своя лавка. Там я держу яды, умерщвляющие быстро и медленно. Эликсир из плоти мёртвого тхарга, двадцать дней пролежавшего на солнце, и выдержку из бледно-розовых цветов илинки; жидкости, извлечённые из жала красного жука чи и из маленькой железы в голове пустынной змеи, я смешиваю в равных пропорциях и получаю яд, убивающий без спешки, но верно. Яд ящера, живущего в синих барханах на северной окраине Земли злых чудес, любят покупать жестокие люди: если смазать им плеть, а потом хлестнуть ею до крови, то рана так и не заживёт, если не приложить противоядие… Есть у меня и высушенные цветы, ароматом и цветом схожие с чийной, вот только если добавить их в чай немолодому человеку, то он тихо угаснет за дюжину дней, и никто не заподозрит, что его отравили. И помнится мне, что некто, похожий на уважаемого купца Дургена, приходил в мою лавку за этими цветами… Или то мне померещилось? – добавил он с сомнением.
Купец хрипло выдохнул и замахал перед собой руками:
– Показалось, показалось! Я тебя в первый раз сегодня вижу, клянусь памятью отца!
Он не хуже Сидше знал простую истину: если кинуть грязью в белое – останется след, если запустить слух – его уже не выкорчевать. А для торговых людей репутация значит если не всё, то многое. Кто захочет потом разделить трапезу с человеком, которого видели в лавке у продавца смерти?
– Ты, Джай-рон, потом расскажи мне больше об этих ядах, – приказал лорга вдруг, шепнув что-то седоусому дружиннику, что стоял справа от него. – Я ведь уже немолодой человек, и врагов у меня много… надо знать, чего опасаться.
– Счастлив буду оказать услугу доброму государю, – поклонился Сидше, прижав руку к груди, и на губах у него играла улыбка.
А Фог видела одобрительный интерес в глазах у лорги – и сама себе не верила:
«Что же это получается, пока перевес на нашей стороне?»
Писец, выдержав приличествующую случаю паузу, снова прочистил горло и громогласно объявил:
– Имена названы – согласно заведённому порядку, переходите к сути! Пусть один обвиняет, а другой оправдывается! От наветов воздержитесь, и лжи ваши уста пусть не изрекают, ибо за ложь и наветы закон сулит строгую кару. Государь наш лорга же в мудрости своей решит, кто прав!