– Чаво подам, таво и любит, – ответила голубоглазая красавица грудным голосом, но, глянув, на Рейну, смягчилась. – Экая пигалица… Пироги с рыжей ягодой ишшь?
Девочка сперва сжалась, а затем, видно, вспомнила, что она киморт, и гордо распрямила плечи:
– У нас только красная ягода растёт!
– Вот и поишшь тада, – удовлетворённо кивнула подавальщица и двинулась куда-то в сторону кухни.
А Телор уже отыскал свободный стол у стены, на которой натянута была звериная шкура с пятнами и полосами, и махал рукой, подзывая остальных.
– Садитесь, садитесь, – указал он на лавку напротив, а сам устроился у стены, чтобы видеть входы и выходы из зала. – Я на свой вкус заказал, тем более что с местной кухней вы вряд ли знакомы… В Ульменгарм только сегодня вошли?
– Вчера, – ответил Алар коротко, умолчав пока о том, что путешествуют они вместе с табором; Рейна тоже благоразумно притихла.
– Оно и видно, – кивнул Телор больше сам себе. Взялся за капюшон – сползший рукав открыл изящное запястье с браслетом из зелёных бусин – и тут же отпустил, то ли передумал, то ли побоялся открывать лицо даже здесь. – Тогда вам тем более повезло меня встретить, ибо кормят тут хорошо. Хозяйку я знаю лет двадцать, – продолжил он, чуть опустив веки, так, что взгляд стал отстранённо-мечтательным. – В ту пору она осталась с тремя дочками, мал мала меньше: мужа-купца зарубили хадары, а с ним его братьев, отца и охрану. И две подводы с товарами, понятное дело, прибрали к рукам… Другая бы утопилась с горя, а эта прошла по окрестным деревням, нашла таких же, как она, пострадавших, сколотила бабий отряд и отправилась мстить хадарам. Три года потратила, но всех отыскала, с каждого спросила за своё горе, – улыбнулся он, и в выражении его лица снова появилось что-то холодное и жестокое. – Я её встретил, когда она одной рукой придерживала у себя кишки, чтоб наружу через рану не вывалились, а другой – замахивалась на хадарского атамана топором. И ведь попала же! Не знаю, как у тебя, а у меня к таким женщинам слабость, эстра. Так что я её тогда вылечил и с тех пор старался понемногу помогать, да и она в долгу не оставалась. Так и дружим… А что до бабьего отряда, то те из них, кому возвращаться было некуда, пошли в дружину к Эсхейд – я замолвил за них слово.
– Повезло им, – заметил Алар.
– Это как посмотреть. Скорее уж, повезло нам с Эсхейд – на самом севере людей всегда не хватает, – качнул головой Телор. – Всяких. И земледельцев, и охотников, и мастеровых, и воинов… И тем более кимортов, – и он обернулся к девочке. – Как тебя зовут, дитя?
– Рейна, – тихо отозвалась она, глядя в сторону. На висящие под потолком вязанки с пахучими травами, на закопчённые от времени балки, на грубоватых, молчаливых по большей части завсегдатаев, интересующихся больше едой, чем друг другом… Куда угодно, кроме Телора – первого настоящего киморта, которого довелось ей встретить.
Он выдержал небольшую паузу – и, кажется, смирился с тем, что его побаиваются:
– Хорошее имя. Ну, а теперь, когда мы все знакомы, расскажешь, какие ветра тебя сюда занесли, эстра?
Алар успел мимоходом удивиться, откуда северянину знать южное присловье, но всё же начал излагать историю своих приключений, с самого начала – с пробуждения в горах, без памяти и почти без сил. Тем временем вернулась подавальщица и принялась сноровисто расставлять по столу миски и тарелки – с густым гуляшом, с овощами, маринованными и свежими, с копчёной рыбой, переложенной пряными травами… Перед Рейной она поставила большой кусок запечённого мяса, нарезанного на аккуратные розоватые пласты, порцию лёгкого супа из каких-то местных корешков и клубеньков, здоровую чашку компота и горку пирогов, затем сказала строго:
– Ты – девка молодая. Хошь вырасти – ишшь! – и, потрепав её по плечу, ушла.
Глядя на всё это, Алар понял вдруг, что и сам ужасно проголодался – спутник сил отнимал немало, хотя в последнее время частенько удавалось его обманывать и не расплачиваться кровью за всякую мелкую помощь.
Повествование изрядно затянулось. Телор, впрочем, не торопил его и слушал внимательно, отвлекаясь разве что на гуляш, на хмельной напиток с резким запахом дыма, горькой травы и смол, а ещё на то, чтобы проверить, как там полёживает под лавкой пленник, густо обёрнутый морт. Почти ничему не удивлялся, но изредка хмурился – или, наоборот, улыбался в неожиданных местах, к примеру, когда Алар перешёл к рассказу о том, как избавился от усача из дружины.
– Как, говоришь, его звали? – переспросил Телор, и черты его красивого лица хищно заострились.
«А то ты не помнишь, – подумал Алар. – Киморты ничего не забывают».