По моим ощущениям, за пределами контролируемой Домом зоны, находилось несколько десятков наблюдателей. Следили всеми возможными способами. Вернее, пытались. Дом выдавал "белый шум", поэтому направленные микрофоны не давали эффекта. Прослушивание телефонных разговоров, тоже ничего не проясняло. Можно было бы посочувствовать наблюдателям, но как-то не хотелось. Ненавижу вмешательство в частную жизнь. Так что, им оставалось только визуальное наблюдение. Кстати, наша компания сразу привлекла их внимание, несколько личностей сразу направились вслед за нами, как только мы покинули территорию нашего двора. Предупредив друзей о наблюдении, я продолжил контролировать наше передвижение.
Шум и суета торгового центра ударил по ушам. Не люблю я такие места, но никуда не денешься. Если женщины просят, то нам мужчинам приходится смиряться. Девчата сразу стали носиться по отделам, мы парнями побродили некоторое время по отделам, по-быстрому сделали несколько покупок и засели в кафетерии, с удовольствием лакомясь пирожным и неплохим кофе-глясе. Наши наблюдатели расположились неподалёку, используя не только глаза, но и какую-то, незнакомую мне аппаратуру.
Юрка начал рассказывать какую-то смешную историю из своей армейской жизни, я невольно подключился к разговору. Сам армию прошёл, смешного и забавного хватало. Так что, Юрку прекрасно понимал. Одни только анекдоты про прапорщиков, чего стоили. Это ведь такая непробиваемая порода военнослужащих, которых и атомная война не переделает.
— И вот представляешь, даёт он мне самые обычные ножницы и линейку. И приказывает идти и стричь газон. Что бы, значит, стричь траву на нём по размеру. Я ему говорю, товарищ прапорщик, так ведь удобнее газонокосилкой?! А он мне, типа, мне не надо как удобнее, мне надо, что бы ты задолбался. Прикинь?
Мы посмеялись, вспомнили ещё несколько случаев армейского маразма. Тут появились наши красавицы с ворохом коробок и пакетов, которые просто сложили в огромную кучу возле стола. Сразу стало шумно. Мы придвинули к нашему ещё один столик и устроили маленькие посиделки. Дамы делились впечатлениями, хвалились покупками, а мы их слушали, в нужных местах поддакивали и удивлялись. Ну, а как иначе? Попробуй не согласиться и не похвалить и получишь столько проблем, и узнаешь столько нового про себя! Лучше, согласиться и немного потерпеть.
Рассчитавшись за заказ, мы отправились к выходу. Девушки впереди, налегке, а мы, гружёные как верблюды, сзади. Мы тащили покупки, изредка обмениваясь мнениями о равноправии, феминизме и домострое. На что наши дамы, ехидно усмехаясь, отшучивались, что нам полезно иногда и поработать, на благо прекрасного общества. Ну, с этим не поспоришь. Они действительно прекрасны. Практически все мужчины, оборачивались в их сторону и долго провожали их взглядами.
На перекрёстке, неожиданно для нас, на тротуар выскочили три автомобиля, перекрывая нам проход. Чёрные, тонированные джипы и такой же тонированный минивэн. Из них ретиво вылезли несколько крепких ребят и окружили нас. Один из них помахал каким-то удостоверением и потребовал, что бы мы прошли в минивэн.
— Это ещё зачем? — удивился я.
— Там узнаете, — ответил, скривив губы, с намёком на улыбку, тот который махал удостоверением.
— Мне это ничего не объясняет, — ответил я, пытаясь его прощупать. И удивился. Прочесть его мысли я не мог. Прощупывая его ауру, я нашёл какой-то амулет, видимо он и защищал этого индивидуума.
— А вам и не надо ничего понимать, следуйте в автомобиль, гражданин Станкевич, и вы граждане тоже, — ответил субъект, — У нас к вам несколько вопросов. Вы ответите на них, и вас отпустят.
— А если мы не хотим?
— А вашего желания никто и не спрашивает. Естественно, вы не хотите. Но вам придётся, — уже откровенно надсмехался, чей-то там, представитель с амулетом.
Кто бы знал, как мне не хотелось устраивать разборки на глазах у всех, ни в чём не виноватых людей. Но, вот так, просто сесть в машину, потому, что кто-то там, этого захотел — я не мог.
Прощупав плетение амулета, своего незваного собеседника, решив не задумываться над тем как его распутать, или обойти, я просто слил всю энергию с него себе. Тут же слез в память этого доморощенного Рэмбо, считал нужную мне информацию, после чего молча, перехватив поудобнее коробки, проломил ему ударом руки грудь. Мужчина упал, хрипя, суча в агонии ногами и выплёскивая изо рта кровь.