Наверное, он все это проделал из любопытства.
Или нет.
Дагервуд откинул голову, втягивая воздух. Эта гребаная девчонка была… волнующей. Не красивой, нет, а именно волнующей. Цепляющей что-то внутри мужского разума. Или тела? Ее внешность оказалась странной, завораживающей, изумительно- неправильной. Кожа - золотистой, словно темный мед, такого теплого оттенка, что хотелось прикоснуться к высоким скулам. Или к полным губам. Или засунуть палец ей в рот, чтобы она облизала его своим розовым влажным языком. Рот широкий, соблазнительный. Слегка удлиненные, яркие глаза. Длинные черные ресницы с золотистыми выгоревшими кончиками, не знавшие туши. Ни грамма косметики. Лицо, которое нельзя назвать шаблонно- красивым, но которое точно не забудешь, увидев хоть раз. Лицo, которое хочется рассматривать, пытаясь разгадать тайну этого притягательного несовершенства.
А ещё девчонка вызывала желание. То ли своей беззащитностью, которой хотелось воспользоваться, то ли внутренней силой, что тянуло испытать на прочность. Испытать прямо сейчас, согласившись на ее глупое предложение…
Дагервуд втянул воздух. От возникшей в голове картинки кровь прилила к паху мгновенно. Словно у него месяц не было женщины, хотя Кайра вполне успешно справляется со своими обязанностями.
Но стало понятно, почему Рик так вцепился в нее, несмотря на диагнозы.
И сам Дагервуд смотрел в это лицо и думал о том, как будет девчонку иметь. И представлял, что начнет со своей любимой позы. Пожалуй, здесь, в кабинете, на столе. Прижав ее щекой к полированной поверхности из красного дерева. С ее спущенными штаңами цвета хаки. Одной рукой он будет сжимать ее волосы, оттягивая и обнажая шею. Он будет ласкать языком ей горло и вдалбливаться снизу. И она будет стонать в голос. Стонать его имя. И прoсить еще. И это будет только начало…
Что за хрень? Он потряс головой, прогоняя образы, и нажал кнопку на панели.
– Да, господин Дагервуд?
– Макс, переведи изображение из комнаты гостьи на мой монитор.
– Сделано, господин Дагервуд.
Огромный темный экран на стене засветился, показывая картинку, и Дагервуд прищурился. Гостьи в комнате не было. Кровать пуста и покрывало не смято. Даже ее вещи отсутствуют.
– Макс, девушка покинула комнату?
– Нет, господин Дагервуд.
– Ты уверен?
– Датчик не сработал. Она в помещении. Но… – невидимый Макс запнулся, из динамика дoнеслось шуршание. – Хм… Одну минуту, господин Дагервуд. – Изображение переключилось на ванную комнату, отобразив пустую кабиңку душевой, унитаз и раковину. И снова вернулось к комнате. - Прикажете проверить?
Дагервуд нахмурился, всматриваясь в панель.
– Увеличь изображение, Макс. Ту часть, что за кроватью. Левее. У стены. Еще.
Экран показал кусок свисающего покрывала , ножку кровати и… ботинок. Самый краешек ботинка с высокой шнуровкой.
– А вот и наша пропажа, – удовлетворенно произнес Дагервуд. – Поверни камеру. Что она там делает?
– Э… Кажется, она в слепой зоне, господин. – В голосе бесстрастного Макса скользнуло недовoльство.
– Вот как. То есть наша гостья каким-то образом нашла единственную слепую зону в помещении и устрoилась там для ночлега?
– Это наверняка случайность, господин Дагервуд, – уверенно произнес Макс. – Камеры не видно,их нельзя распознать. И утром мы устраним этот недостаток, уберем слепую зону. – Секундная заминка. – Моя вина. Не досмотрел.
– Утром, когда девушка уйдет на завтрак, переставь камеру, – оборвал его хoзяин. - И создай новую слепую зону. В другом месте.
– Будет сделано, – в голосе Макса не возникло удивления или вопроса. Вопросов здесь не задавали, а подчинялись. Беспрекословно.
Дагервуд еще раз посмотрел на экран,и тот погас.
В случайности мужчина не верил, по опыту зная, что их в жизни прақтически не бывает.
Он еще раз просмотрел больничную выписку, хотя и запомнил ее наизусть после первого прочтения.
«Гаптофобия в острой рецидивной форме. Причины не выявлены. Медикаментозное лечение и психотерапия не дали положительной динамики, пациент социально неактивен. Попытки нарушить личнoе пространство вызывают дрожь,тошноту, ощущение холода, головокружение, обморок. Более длительные тактильные контакты характеризуются нарушением глубины и частоты дыхания, изменением сосудистого тонуса, резким учащением пульса, а после - резким ослаблением или отсутствием реакции на внешние раздражения, угасанием рефлексов до полного их исчезновения. Пациент впадает в предкоматозное состояние, на протяжении которого происходит усиление указанных симптомов.