Вольно или невольно мысли снова вернулись к рассуждениям, где он находится. За последнее время, все втолковываемое ему с детства, Априус подвергал сомнению. Согласно учению отца — из Хаоса родилось все. Но тот упомянутый Первичный Хаос лежал где-то далеко, причем далеко настолько, что между ним и Сферой, находились многомерные пространства, в которых имелись и слои Вторичного Хаоса, и Слои Тьмы, и слои того, что уже не являлось, ни тем, ни другим, и возможно иные Вселенные.
— Где же я очутился? Может это иллюзия, созданная самим Творцом? Тогда ее невозможно будет развеять, как ни старайся, как же тогда выбраться?
— Твори! — словно бы из ниоткуда пришел совет.
— Ладно — мысленно ответил Априус.
И принялся создавать черные, матовые пласты, он представлял, как образуются, плиты, кубы и параллелепипеды, которые сами собой, укладывались в основание, и ряды, невероятной конструкции. Рус раздувал в себе тлеющую искру творящей монады, подчиняя себе ту субстанцию, которая образовалась первой. Плита за плитой ложилась в основание и стены черной многоступенчатой пирамиды, Априус, выстраивал ее, создавая себе путь наверх, почему-то ему казалось, что именно так он проломиться во Мглу. Ступени, невероятно длинной, гладкой лестницы, казалось состоящей из плит черного мрамора, уводили все выше и выше, но что они змею? Не ногами же шагать.
Априус направился к ней и начал вползать, извиваясь всем телом, и периодически поднимая голову, посматривал туда, где лестница казалось, сужаясь, совсем сходила на нет. Там висела большое облако, други оттенков Тьмы, и в нем порождая темно-багровые молнии, сшибались грубые и чистые энергии, тонких планов.
— Ага, это вас подчинил себе Творец — проскользнула короткая мысль — значит мне все-таки туда…
За все свою бытность, Априус никогда не был змеем, даже тогда когда Смотритель, заставил всех будущих Хранителей, пройти десятки перевоплощений, но в основном, это были разумные существа, ходящие на двух ногах, а тут…
Он полз, ощущая в себе хищный голод, чувствовал, свои огромные игольно-острые ядовитые клыки, мощь своего упругого тела, способность ощущать чье-то тепло, и свою опасность для всего живого. Но тут не было ничего живого, чтобы годилось в пищу, не было явленного мира, и это могло вызвать панику, но пока Априус успешно давил в себе подъем всякого вида тревог и переживаний.
Он одолевал, ступень за ступенью, понимая, что теперь набрал достаточную массу, чтобы трансформироваться в демона, более близкого по своей природе, к темной стороне. Хотя это касалось не всех демонических существ, некоторых из них попросту вытащили из их плазменного мира, и заставили служить, а к Тьме, те, не имели никакого отношения.
Облако, не облако, некий пласт всеобщей Тьмы, уже все ближе и ближе, последний рывок, и вот оно окно, уже рядом, осталось только пройти через него. Рус скрутил свое тело в тугую спираль, а потом резко распрямился, и прыгнул в эту клубящуюся мрачную субстанцию. Тело обожгло межзвездным холодом, кольнуло едва, не пробивая шкуру энергетическими шипами, и он попробовал захватить эти бьющиеся в каком-то невероятном экстазе энергии.
Цвета и звуки, управляющие этими бьющимися потоками, это уже что-то, он их знает и видит — они проявляются как синий, голубой и зеленый. Их как-то надо связать, обуздать и подчинить. "Ля, Соль, Фа" — именно эти ноты, имеют на них влияние, дают возможность подключиться. Но этого мало, нужны мантры, и хорошо, что они ему известны. Правда, все они лишь призывают эти три энергии, не боле…
Это было словно обуздание дикого мустанга, только не одного, а целого стада. Они дико бились, извивались, и всячески противились подчиняться. Высшие энергии нематериальных уровней Бытия, энергии души, вечно горящей искры Творца, дарованной каждому смертному существу, мысли, что рождают идеи, что значит — замысел, и ментальная сила, плюс еще много чего, но об этом некогда думать — надо укрощать.
Тут Априус понял — ничего у него не выйдет, по крайней мере, сейчас — материализовывать, вот так вот, во Тьме, он не способен. Ведь если верить, тем крупицам сведений, что дошли до него, Творец, перед тем как заняться Промыслом, еще долго, так и этак рассматривал свой Замысел. И в итоге, попросту выдрал из себя все сомнения, противоречия, и колебания, которые воплотившись, стали его Априуса, прадедом, о чем понятно не знает никто из ныне живущих.