— Приятно познакомиться, я лидер этой компании, — светловолосый парень, явно повыше остальных, со странными татуировками, обёртывающими всё от запястий до плеч, протянул ей руку и мило улыбнулся. Ей показалось, что даже слишком искренне. Вайесс подумала, что даже не удивляется, и уже в который раз — если Он был здесь, как ей казалось, значит, всё идёт по его плану. Она протянула руку в ответ и сильно сжала, но он сжал сильнее. — Неплохо, знаешь?
— Вайесс, — представилась она, доверившись парню, но всё равно осторожничая. Под ложечкой неприятно засосало — предчувствие беды, но это предчувствие было настолько знакомо, что внимания она почти не обратила.
— Гатча, — представился парень и глянул на Бога Пустоши. Тот согласно кивнул, но взгляд был направлен на неё. В серых глазах многое можно было прочитать, пока Он разрешал, но Вайесс не стала, увидев одобрение и решив, что этого достаточно. Ей показалось, что Он остался этим доволен. — Скиталец просил нас подготовить тебя. Не знаю, что он за садист и как ты его терпишь, но, в общем, тебе нужно одолеть нас шестерых, так, чтобы мы не смогли двигаться, либо погибли. Мы — с оружием, ты — без. Всё просто.
— Ясно… — наверное, раньше в ней вскипела бы ненависть, или она бы попыталась выбраться, но не сейчас. Сейчас собранные в подземельях Стены души были с ней, и это придавало дурацкой, но всё-таки уверенности. В ней теплилась мысль, что ради этого момента она жила, а ради следующего проживёт этот, и каждый момент был важен, каждый имел значение и не мог не произойти. Ощущение, принесённое из белого мира, заполнило её силой, силой отчаяния и отчаянной уверенности. — Значит, пока не выиграю, дальше не пойдём, да?
— Типа того, — лениво отозвался Гатча за всех шестерых, нервно подёрнув плечами. Вайесс показалось, что он… боится? Нет, не щуплой истощённой девчонки перед ним, но чего-то более глубокого, и она сразу поняла, что это нужно использовать.
— Ладно, давайте с первого раза, — сказала громко, но ком в горле всё-таки сбил голос, и она смахнула ощущение одним взмахом головы. О том, что она действительно может погибнуть, думать не хотелось, даже с тем условием, что, возможно, Бог снова её вернёт. Нельзя было давать слабину, хотя бы пока Он наблюдает. Дальше уже более уверенно, — Справитесь?
— На себя-то посмотри, — буркнул Гатча, сплёвывая в сторону. Толпа загудела сильнее, вскинув руки и запрыгав, постепенно выравнивая гул в один общий ритмичный напев.
Вайесс двинулась первой, даже не поняв толком, откуда взялась эта прыть и агрессия. Гатча подался в сторону, но не успел — был слишком близко, и она ударила его раньше, чем он успел вытащить ножи. Парень отпрыгнул влево на достаточное расстояние, вытер рукой лицо, но не увидел крови. На его лице заплясала ухмылка, мол, зря тебя переоценивал. Вайесс встала в стойку, ответив серьёзным взглядом исподлобья и перепрыжками с ноги на ногу. Тело было неуклюжим, не слушалось, но ей это нравилось: было такое лёгкое чувство эйфории, будто после пары кружек пива, но рассудок оставался холодным. Это напоминало танец, но более вымеренный, спокойный, готовность читать движения — свои и чужие — была в каждой крупинке зрачка, от света расширившегося ещё сильнее. Гатча ударил, как только её взгляд упал на остальных пятерых — сильно, со злостью, как настоящий воин. В глазах читалось не желание убивать, но смирение и готовность к тому, что это произойдёт, готовность принять на себя вину. Его поступь была лёгкой, гораздо более уверенной, чем её, и она споткнулась, заметив, что не успевает уклониться от ножа, и, наверное, эта удача её и спасла. Нож дёрнул воздух перед её лицом и, чиркнув по решётке, отлетел в сторону, брошенный сильной рукой. Следующий удар она уже прочитала, упершись правой ногой в пол и сделав рискованный проворот на обеих, сильно замахнувшись и целясь костяшками в голову. Без подготовки, конечно, ничего не вышло, но зато пришёл адреналин сражения, и ни увернувшийся от удара Гатча, ни образовавшийся небольшой порез на руке не умерили пыла.