— Чёрт возьми, я тоже так хочу, — усмехнулась она и продолжила спуск, быстрее перебирая пальцами и втыкая в песок носки ботинок.
Дальше шли быстро, чуть ли не бегом, и Вайесс совсем не отставала, а наоборот, поравнялась с Ним, стараясь держать темп. Огни приближались, становясь окнами вместо расплывчатых точек. Вперед слышался гомон улиц, и Вайесс впервые подумала о том, что по-настоящему соскучилась по этому хаотичному, бессмысленному звуку, и что всё-таки, какой бы она ни была, Арденна — место её рождения. Смеркалось, но город всё ещё жил, крича и завывая сотнями голосов на разный лад. Бог поджал губы, и его лицо приняло выражение глубокой неприязни ко всему его окружающему. Вайесс не сдержала улыбки, но шутить не стала, подумав, что, наверное, и шуток он особо не понимает. Столица была огромной — несравнимо с Арденной или, скажем, Храмом, но всё же главная улица, насквозь, как копьё, прорезавшая все остальные, даже в это время суток терялось в огнях, и конца её не было видно совсем. Внутри тоже разницы не было — всё та же Арденна, только победнее и погрязнее — здесь не было защищавшей от бурь стены. На них смотрели с любопытством, интересом, но долго не глазели: Вайесс знала, что встреча с Его взглядом — по-своему испытание.
Церковь стояла прямо в центре города — старая, гораздо старее остальных построек, с побитыми витражами и высокими шпилями маленьких башенок. На самом верху одиноко зиял крест — символ старой веры, отбрасывая на мостовую улицу продолговатую серую тень. Рядом с церковью шастали люди — в большинстве своём обычные, но Вайесс заметила много нищих и попрошаек, пристроившихся у каменной кладки на своих крутках или одеялах. Впрочем, ни её, ни Бога это не интересовало, так что они беспрепятственно вошли внутрь, с силой толкнув в стороны массивные двери. Церковь была совсем маленькая — скамеек людей на пятьдесят, полукруглый верх и обвалившаяся штукатурка, в самом конце — несколько ламп и еле сохранившийся, наполовину разобранный орган. На скамейках было пусто, не считая пары пожилых прихожан. Священник в песочного цвета рясе — широкой и длинной, до самого пола — читал молитву, нараспев проговаривая гласные и иногда перелистывая страницы. В углу, недалеко от крайней подпорки, стояла группа молодых ребят, примерно с ней одного возраста.
— На восемнадцатый день рождения живущие тут проходят испытание, — Он посмотрел на столпившихся у стенки, те в свою очередь взгляд отвели, — И сегодня ты тоже.
— Вместе с этими? — Вайесс кивнула в сторону угла.
— Да, вместе с ними, — Бог потёр виски и сильно раскрыл глаза, приводя себя в чувство. Вайесс впервые видела его уставшим: наверное, так действовал на него город. — Узнаешь всё… мм… когда сама пройдёшь.
— Тебе плохо? — она осторожно положила руку ему на плечо, — Из-за города?
— Не совсем… — он медленно одёрнул и взялся за лоб, подняв чёлку вверх. — Лучше не спрашивай о том, чего знать не следует, ладно?
— Поняла…
Священник остановился и громко захлопнул книгу, потом достал что-то из кармана и положил поверх. В зале повисла напряжённая тишина, потом по полу зашаркали и застучали ботинки — юноши и девушки шли к центру и садились в круг в самой середине прохода, образуя ровный рисунок из тел и скрещенных ног. Вайесс увидела пустое место и села рядом с остальными, взглянув на Бога и убедившись, что всё делает так, как надо. Священник начал читать — не тем голосом и не те слова, что раньше: интонации были ниже и жёстче. Фразы были похожи на его рясу — жёлто-коричневые, безвкусные, незапоминающиеся, резкие, но настойчиво бьющие в голову. Через пару минут перед глазами всё поплыло — задвигались силуэты сидящих, цвета церкви расползались по горизонтали, Его уже не было, и людей рядом тоже не было — они были далеко. Её засосало вглубь и вверх, глаза закатились, как в глубоком сне.