— Неплохо. Но, я думала, мы сражаемся на мечах, — спокойно ответила Вайесс, перехватывая клинок в одной руке и опуская её под его тяжестью. — Да, так держать его, конечно…
— Я не следую твоим правилам, — прорычал Энью, поднимая откинутый меч.
— …Тяжело, — закончила она, — Всё повторяется, как в первую встречу, да?
На секунду в глазах Энью промелькнул огонёк осознания, но только на секунду, потому что в следующую он уже, ускорившись, атаковал сбоку, чуть не выбив оружие у неё из рук. Удержать получилось только везением, потом что в последний момент одно лезвие упёрлось в землю, но Энью даже не дал шанса его вытащить. Вайесс успела заметить, как меч приближается к её шее, но обороняться времени уже не оставалось, так что она просто перекатилась в сторону, оставляя свой в земле. Убрала повреждённую руку за спину, потом подняла вторую, закрывая как можно больше пространства для нападения. У неё был только один шанс на победу — успеть перейти в зону досягаемости для удара прежде, чем до неё достанет меч.
Энью, похоже, нападал, просто пытаясь попасть, и даже не размышлял над стойками и вариациями ударов, так что сначала она только отступала, по очереди уворачиваясь от каждой атаки. Нужно было дождаться, пока он сделает прямой выпад и даст возможность приблизиться, после чего ударить по шее или в солнечное сплетение, лишая равновесия, а потом уже думать, как победить с одной рукой. В этом плане отсутствие предплечья было даже выгодно: уклоняясь вправо, она не подставляла левую руку, и, к тому же, тело весило немного меньше. Но это не сработало. Она не совсем поняла почему, но ничего не сработало. Когда Энью сделал этот выпад, она не стали уходить в сторону, сокращать дистанцию или уводить меч в сторону, а просто подалась вперёд, повинуясь какому-то инстинкту, сидящему глубоко внутри, инстинкту, который нещадно требовал платы.
Меч прошёл насквозь через сердце, окропившись красной, горячей от кипевшей внутри энергии крови. Она услышала стук Пустоши, отдавшийся мурашками в похолодевшей коже, но сердце не прекратило биться ни через секунду, ни через десять, ни потом, всё продолжая качать кровь по изрезанному телу. Не телу, а хранилищу огромной энергии, не дававшей этому хранилищу прекратить существование. Это было обещание — Красной, Пустоши, Фабуле — обещание продолжать жить, которое она не могла нарушить по собственной воле.
— Если бы я была человеком, — улыбнулась она, осторожно касаясь пальцем переносицы Энью. — Ты бы убил меня…
Его откинуло назад, и больше двинуться не получилось. Голова заполнилась мороком, одним серым, повторяющимся воспоминанием — как он поднимает с земли копьё, взвешивает древко на руке, а потом отпускает, сквозь красную пелену смотря, как оно достигает цели, раз за разом. И снова тонет город в кровавой боли осознания, снова поднимает, взвешивает, бросает, и так по кругу, сотни, тысячи раз, пока его разум не достигнет пика и не сломается или не переродится.
— Это уже произошло, и никак ты это не изменишь, — оборачиваясь, проговорила Вайесс. — Теперь сам выбирай — остаться на месте или пойти вперёд.
***
— У него похожая аура, — заметил Джон, хлюпая коричневыми ботинками по лужам. — Ты ради такого всё провернул?
— Разве у нас есть дозволение что-то «провернуть»? — отмахнулся Юнмин. — В этом плане у нас меньше привилегий, чем у твоей ученицы.
— Я же просил, только не в парк…
— А я когда-нибудь тебя слушал? — засмеялся Юнмин.
— Было время, — Джон коснулся фонаря, и на пальцах осталась влага недавнего дождя. Поверхность была матовое, а стекло немного грязное, так что светило тускло и даже немного зловеще. — Когда-то давно.
— Давно не считается.
— Ага, точно…
— Что теперь делать будешь?
— По плану.
— Если хочешь избавиться от меня,…
— Я не избавиться от тебя хочу.
— Если хочешь избавиться от меня, — проигнорировал его Юнмин. — Ты же понимаешь, что придётся сделать. И всё равно готов?
— С этим лучше не тянуть, — Джон выдохнул, и в ночной воздух поднялась струйка пара. — Сам знаешь.
— Хочешь драться, или решим мирно?
— Мне кажется, надо сделать покрасивее, — улыбнулся Джон. — Всё-таки они смотрят… А ты?
— Впервые за «очень давно», — Юнмин вперил глаза в собственные кеды. — Сделаю, как попросишь. Только не тяни с этим.
— Не боишься?
— С чего бы?
— Ну… — почесал подбородок парень. — Я-то ладно. А ты ведь теперь не один…
— Ты прав, — мелко заморосил дождь, ударяясь о широкие полы шляпы. — Но вряд ли это что-то меняет.