Песок мягко поймал её, принял на себя самый сильный удар, промявшись вниз и в сторону, когда склон превратился в ровное плато. Нащупав горизонтальную опору, Вайесс поднялась, подставив под себя изрезанные руки, пошатываясь и осторожно выпрямляя повреждённую ударами спину. Болели, казалось, все мышцы тела, непривыкшие к настолько длительной и тяжёлой работе, ослабшие после долгого простаивания без жидкости и получившие подпитку слишком резко. Она медленно отряхнула одежду и кожу от въевшегося песка, особое внимание уделив пропитавшемуся жёлто-чёрным бинту, и сильнее перевязала ступни, хромая и опираясь на руки. Солнце низко стелилось над горизонтом, прерываемое тонкими перистыми облаками и пролетающим песком, освещая Пустошь, вобравшую в невысокий, еле заметный холм теперь невидимые достижения человека. Уже наступила дневная жара, появлявшаяся, как только первый луч освещал пустыню. Зной уже сильно мучил её, пробирался горячими песчинками в уставшее тело, и она открыла рюкзак, достав оттуда кусочек перевязанный кусочек улья и охладившись одним небольшим глотком. Кровь на жаре быстро засыхала, поэтому она снова поторопилась слизать солёные редкие остатки с порозовевшей кожи. Запасов хватало на несколько дней, а они заменяли и еду, и воду, поэтому она не слишком беспокоилась, планируя добраться до места смерти Макри гораздо быстрее.
***
«Тебе кажется, что боль, которую ты испытываешь сейчас — сильнее всего, что может чувствовать человек, но учиться гораздо больнее. Учиться так больно, что каждая рана на твоём теле будет давлением сотен камней, тысяч заточенных лезвий. Ты слишком самоуверенна, но только потому, что не знаешь, не смотришь дальше собственного носа, не видишь, что за границей восприятия, за стеной из примитивных ощущений»
«Ради чего хочешь? Ради того, что ты возомнила, будто мне что-то от тебя нужно? Не воображай, с меня достаточно того, что ты отправилась подальше. Я не учитель и не наставник, я констатация фактов, я всего лишь верная мысль, понять и обучить себя которой должна ты сама. Если готова пойти на это, если готова взять ответственность, если видишь путь так же ясно, как собственную жизнь, то я разрешу тебе слушать, я дам тебе шанс, но только один шанс»
«Я не человек и мне нет смысла чувствовать, только чтобы удовлетворить твой интерес. Я не понимаю, в чём смысл человеческого спора, как и ненависти или злости. Но это нормально — злиться на то, что не понимаешь. И не понимать — нормально, главное знать, что «нормально» всегда быть не может. Твои слова меня не заденут, потому что я — смысл, и вижу только смысл. Если его нет, я не вижу»