— Эта штука — объяснял Корас — идеально подходит для использования в чрезвычайных условиях, в которых мы скоро окажемся. В магазине тридцать патронов, дальность стрельбы — пятьсот метров. Всё новое, кстати. Проверьте тыловой центр тяжести — он расположен близко к телу, поэтому в движении удобно прицеливаться. С остальным, надеюсь, вы уже разберётесь сами. — он подумал о том, будет ли уместна следующая фраза — Ребёнок у кого-нибудь есть? — без ответа — Теперь можете считать, что есть. Короче, не бросайте своё оружие, ухаживайте, и в нужный момент оно вас не подведёт.
Шеренга отчеканила громкое «так точно». Вайесс уже во второй раз заметила, насколько её командир не был похож, собственно на нормального командира. Корас не был тем, кто по-настоящему чего-нибудь боится. В детстве был страх темноты, но он прошёл, как только его, семилетнего, отец выгнал на ночь из дома на пустующие, бедные улицы. Свет полной луны, сияющий тогда на небоскрёбах, он запомнил на всю жизнь и уже в войсках часто уходил, прислонялся к чему-нибудь и глядел в небо. Кто-то мог бы назвать это увлечением, но для Кораса это была скорее привычка. Его жизнь состояла из одной борьбы — с врагом Города, с врагом своих подчинённых и командиров, с врагом его мировоззрения. А это самое мировоззрение было в разделении мира на чёрное и белое, на «чужих» и «своих» — одних надо было убить, других — спасти, а кто есть кто — ему скажут. Вот и всё. Солдаты и сослуживцы считали его сдержанным, осмотрительным, серьёзным, люди восхищались им и боялись одного его взгляда. Пару раз у него просили урока владения оружием — а в этом он был хорош, действительно хорош, ещё на подготовке он часто по ночам тренировался один, оттачивая навыки и реакцию — но после того как он соглашался, никто не оставался даже на вторую тренировку. Его лицо редко выражало что-то кроме уверенности — да и беспокоился он мало из-за чего. Корас был жестоким, но жестокостью не наслаждался — он наслаждался выполнением приказа и чувством собственного превосходства. Ему давали самые сложные задания вот уже несколько лет, и каждый раз он возвращался с успехом и минимальными потерями. Удача? Может быть.
Сборы прошли очень быстро. Началось всё с того, что вдруг вернулся Корас и сразу начал готовить отряд к походу. По словам Полярника, дали задание выходить по готовности, поэтому уже через двадцать минут «счастливчики» вышли из Аванпоста и направились на север, гружёные огромными сумками вещей, оружия и медикаментов. Говорили, что уже там, на севере, их — новичков — будут учить и готовить к реальным сражениям. Ноги застревали в песке, обмундирование с непривычки тёрло и мешалось, в общем, идти было ужасно неудобно. Вайесс лениво думала, почему они не взяли машины, и нехотя решила поинтересоваться у Макри.
— А ты глянь на эти дыры, думаешь, наши грузовики здесь проедут? — ответила та, — На самом деле, есть ещё другая причина: так сказал Корас. — Макри демонстративно пожала плечами, имея в виду, что этот вопрос нужно задавать не ей.
И правда, земля была просто сплошь покрыта рытвинами, трещинами и огромными воронками, из которых выпячивались острые треугольные камни, похожие на какой-то черноватый металлический куст. Они шли медленно, растянувшейся на метров сто змеёй из пыльных чёрных курток и бронежилетов, практически шаг в шаг. «Для большей безопасности» — говорил Полярник. Он то и дело подавал знак остановиться, что-то проверял, доставал из рюкзака разные устройства-датчики, передавал по рации приказы Бену, замыкающему строй, но задержки никогда не были долгими. В основном они обходили подозрительные, по мнению Кораса, воронки и поросшие чёрными кустами деревья и камни, которые, как думала Вайесс, ничем не отличались от остального пейзажа. К вечеру они добрались до черты, где линия песка сменялась ковром из редкой травы. Переход был неестественно идеальным — как будто ни одна песчинка даже не осмеливалась упасть на другую сторону. Это место оказалось круглым оазисом из травы, деревьев и родника в центре, рядом с которым, защищённые деревьями от удушливого воздуха пустыни, Корас приказал разбить лагерь, но запретил пить воду из-под земли под угрозой трибунала. Почему так, никто не знал, а Полярник не спешил посвящать кого-нибудь в свои мысли. Может разве что Бен был в курсе, но Вайесс не пыталась у него спрашивать — скорее всего как обычно склонит голову на бок, поджав губы и скажет что-то вроде «не положено».